Мольфи безмолвным призраком вышла из комнаты и, не слишком хорошо понимая, что делает, спустилась на кухню. Все тот же рыжий горец старательно обтирал миску куском хлеба, с явным сожалением поглядывая на висевший над очагом опустевший котел. Фрикса сидела рядом, положив голову на скрещенные руки, и грустно смотрела в огонь.
Мольфи беззвучно прошагала к очагу и присела на табуретку. Ей было холодно.
— Гарвена убили, — вздохнула Фрикса, — говорила я, плохо с солдатами связываться… Войны нету, так разбойники нашлись.
Горец оторвался от миски и внимательно посмотрел на Мольфи. Встал и подошел ближе.
Девушка оторвала взгляд от огня и посмотрела на солдата.
— Холодно здесь, — негромко прошептала она.
Тот внимательно поглядел ей в глаза.
— О! Да ты совсем плоха… Что случилось?
— Ничего. Я просто устала. Очень устала. И замерзла.
— Оставь девочку, ирод, — беззлобно сказала Фрикса, не отрывая головы от стола, — видишь плохо ей.
— Вижу. Но не пойму. Что-то взяло все ее силы. Она выглядит будто прорицатель, общавшийся с призраками, или одержимый воин, когда его оставит ярость горных духов…
Фрикса резко подняла голову.
— Ты с этими глупостями кончай! — возмутилась она, — мы испокон веков праведные имперцы, а не еретики какие, нечего тут свои бредни разводить!
Солдат ничего не ответив, взял свой полосатый шерстяной плащ и расстелил по скамье. Затем подхватил Мольфи, уложил ее на него и завернул в плотную колючую ткань.
— Приготовь горячего бульона, женщина, — хозяйски распорядился он, — девочке нужно восстановить силы.
— Тоже мне, — пробурчала Фрикса, — раскомандовался тут. Позавчера только с дерева слез, а туда же, распоряжаться…
Но кастрюлю на огонь поставила.
— Я не знаю… — пробормотала Мольфи, — он хотел убить Феликса, а я… я… это как-то само собой получилось… а потом я устала… и замерзла.
Она поплотнее закуталась в плащ.
— Не бойся. Это пройдет, — заверил ее горец, — кудесник должен быть сильным. Очень сильным. Нужно долго практиковаться. И тогда он сможет повелевать ветрами и призывать грозы. И говорить с духами. У тебя еще мало сил. Ты слишком молода для этого.
— Ординаторов на тебя нету… дикарь, — осуждающе проворчала Фрикса, снимая пену с бульона, — чему девочку учишь?
В подвале было жарко. Пламя горна и масляных ламп отбрасывало желтые и оранжевые блики на причудливые каменные призмы.
Заметив входивших, каменотес низко поклонился.
— Да продлятся ваши дни, великий из великих и ваши, добрый господин, тоже.
Румпль игнорировал приветствие, а Родгар лишь немного кивнул, стараясь, чтобы висевшая на перевязи рука не слишком шевелилась.
— Обстоятельства изменились, Уккам, — резко сказал Румпль, — мне нужно, чтобы ты закончил работу как можно раньше.
— Как вам будет угодно, — поклонился мастер, — но замечу, что все письмена должны быть нанесены в строгом соответствии с планом и без малейших изъянов. А это большой труд. Кроме того, мне едва хватает бронзы…
— Мы отправили в переплавку даже подсвечники из кабинета графа, — проворчал Родгар, — тебе мало?
— Здешний металл беден, — удрученно вздохнул каменотес, — он плохо держит магию…
— Ты уж постарайся справиться, — сказал Румпль, — хоть ты и позволил себе лишнего с моей ученицей, но если закончишь на этой неделе — получишь двойную плату.
— Я сделаю все, что могу, — ответил мастер, бесстрастно глядя на заказчиков, — но не думаю, что это возможно…
Румпль нервно поджал губы.
— Я не знаю когда и с какими врагами столкнусь, и твоя работа нужна мне срочно.
Каменотес лишь моргнул в ответ.
Родгар тихо кашлянул. Колдун удивленно посмотрел на него.
— Он боится твоего гнева, — пояснил Рейс, — за то, что напугал девчонку. А поскольку он знает, что пока не закончит работы, ты его не тронешь, то не станет особо торопиться.
Румпль побагровел.
— Я же обещал. Ему ничего не будет.
— Эти восточные люди так недоверчивы… В тех краях не очень принято держать обещания такого рода.
— Мне что же, поклясться?
В глазах каменотеса мелькнул интерес.
— Думаю, это его удовлетворит.
Румпль засопел и пристально взглянул на мастера.
— Хорошо. Я клянусь, пятью древними богами клянусь, что если ты закончишь работу на этой неделе, я не причиню тебе зла и расплачусь за работу сполна. Золотом.
— Благодарю вас, великий из великих, — низко поклонился каменотес, — работа будет закончена.
Румпль запахнул мантию и вышел из подвала. Родгар задержался, и еще раз осмотрел окружавшие его каменные призмы.
— Почему вы это сделали, добрый господин? — спросил мастер.
— Только потому, что ты был нанят от моего имени, и я не хочу, чтобы на этом имени было пятно, — сухо ответил Родгар, — только поэтому… Твоя жизнь мне безразлична.
— Тем не менее, — ответил мастер, — теперь я вам эту жизнь должен. И постараюсь расплатиться.
— Тебе придется долго ждать, каменотес, — хмыкнул Родгар, — не думаю, что моей жизни будет что-то угрожать в ближайшее время. Так что вряд ли ты сможешь меня спасти… Лучше отдай деньгами.
Он сухо рассмеялся и поднялся наверх вслед за Румплем.
— Как знать, как знать, — пробормотал каменотес, и снова взялся за молоток.
Ялмар протер руки и отставил масляную лампу.
— Ну, вот и все. Завтра я сделаю новую перевязку.
— Какой позор… — тяжело вздохнул Грен, разглядывая плотно намотанные бинты, ещё недавно бывшие его запасной рубахой, — как я появлюсь дома с такой раной? Что люди скажут?!
— А чего ты там жабыл, в швоих горах? — усмехнулся Тоутон, — живи на равнине, делов то…
— Там мой дом, мои родственники, могилы моих предков, — возмутился мечник, — я обязан туда вернуться! Но вот как я теперь смогу это сделать с простреленной задницей? Какой позор…
— Радуйся, что предки наделили тебя высоким ростом, — Ялмар строго поглядел на раненого, — будь ты на голову ниже, арбалетный болт разорвал бы тебе почку и кишки. А так ты отделался дыркой в мясе. К тому же тебя ранили не в спину. Входное отверстие в бедре.
— По шраму они не поймут, — проворчал горец, — недостойно мужчины получить рану ниже спины…
Ялмар махнул рукой.
