всего зарабатывать, как ни тем, что хорошо знаешь? И поскольку за умение крепко пить обычно не платили, горцы шли в наёмники…
Один из таких искателей удачи сидел в кустах на обочине дороги и хмуро разглядывал собственное отражение в луже. Выглядел он, скажем честно, не здорово. Мало кто сможет выглядеть здорово с подбитым глазом и распухшим носом.
Молодого человека звали Ансельм. Он буквально вчера спустился с гор, привлечённый слухами о том, что принц-претендент собирает армию. В городке он даже встретил некоторое количество вооружённых людей, числившихся рыцарскими дружинниками. Он попытался выяснить, где тут записывают в герои, но вооруженных людей страшно развеселил как сам вопрос, так и его, Ансельма, парадный берет с петушиным пером, деревенский выговор и что было самым опрометчивым с их стороны — вздёрнутый конопатый нос.
Вполне естественно, что Ансельм незамедлительно выразил радостным дружинникам своё горячее несогласие с их оценками. Состоялась небольшая товарищеская дискуссия, закончившаяся тем, что Ансельм был вынужден покинуть городок не совсем торжественным образом. А именно будучи выброшенным через плетень… В своё оправдание он мог сказать лишь, что оппонентов было почти десять человек.
И что самое паршивое, они сломали меч. Горцы очень ценят мечи. И довольно хорошо умеют их делать. Увы, Ансельм был младшим сыном, да ещё в довольно небогатой семье. Собственно отец его тоже был наёмником и оставил двум сыновьям довольно скромное наследство. Короче говоря, меч был очень старым. Выкованный кем-то из далёких предков, он честно служил нескольким поколениям его семьи, пока коррозия и частая заточка не ослабили его настолько, что он сломался от какого-то удара палкой… Палкой! Какой позор…
Ансельм мрачно поглядел на рукоять и прилежащий к ней кусок меча в три вершка длиной. Определённо, восстановлению семейный клинок не подлежал. А для успехов в карьере наёмника оружие было необходимо.
Со стороны дороги раздались плюхающие звуки. Недавно прошедший дождь обильно покрыл её лужами. Ансельм вытащил из-за голенища нож и перескочил через каменную ограду.
— Стой! Кошелёк или жизнь!
Незнакомец резко остановился, отчего его длинный грубый плащ размашисто колыхнулся.
— Э-э-э… что?
Путник с некоторым удивлением смотрел на направленный ему в грудь кусок железа. Места здесь были довольно глухие, люди отчаянные и подобный хозяйственный инструмент в качества аргумента, подтверждающего слова 'кошелёк или жизнь' казался явным оскорблением.
— Я это… грабитель… — несколько смутился юноша, — грабить, значит, тебя сейчас буду… ага
Видимо в доказательство серьёзности намерений он угрожающе зашмыгал носом. Потом оглушительно чихнул.
— Видишь ли, — несколько растерянно заметил путник, — я вооружён…
— Отлично, — обрадовался юный грабитель, — то-то я, гляжу, у тебя чегой-то под плащом торчит…
— Это шпага, — не то оправдываясь, не то угрожая заметил путник.
— Сойдёт, — кивнул головой Ансельм, — давай её сюды и могёшь проваливать… Я тебя отпускаю…
Жертва нападения выглядела несколько озадаченной.
— То есть ты возьмёшь шпагу и не возьмёшь денег?
— Ну… если ты хочешь… хотя мне-то вообще шпага нужна… нет, лучше меч какой, но со шпагой его будет отбирать сподручнее. Да и шпага тож ничего. А деньги у меня есть. И вообще зачем мне деньги, ежли у меня шпага есть?
— Резонно, — согласился путник, — а если я её тебе не отдам?
Юноша задумался.
— А можт отдашь? — с надеждой спросил он после некоторой паузы.
— А зачем тебе шпага? — поинтересовался ограбляемый.
— Нужна… — раздражённо ответил юноша, — нужна и всё…
— Тогда не отдам. Хотя если ты мне всё же объяснишь…
Незадачливый грабитель погрузился в размышления. После минуты напряжённых раздумий он всё- таки решился.
— А ты смеяться не будешь?
— Нет, — покачал головой путник уголки рта которого предательски подёргивались, — обещаю.
Юный грабитель тяжко вздохнул.
— Мой то старый… поломался он в общем… — он бросил взгляд на путника и торопливо уточнил, — в горячем бою, значит… поломался… о вражьи спины.
— Ясно, — неопределённым тоном согласился прохожий.
— А мне без меча никак не можно. Я в наёмники иду. Какой же наёмник без меча?
— Наверное, такой же, как и с мечом? — предположил собеседник, — только без меча.
Юноша посмотрел на него как на маленького ребёнка.
— Воин не может быть без меча…
— Разве он перестаёт быть воином, положив меч?
— Нет… но, — будущий наёмник задумался и почесал затылок рукояткой ножа, — чудные ты вещи говоришь…
Ансельм внимательно посмотрел на посланную ему судьбой жертву. То был довольно молодой человек со светлыми волосами, выбивавшимися из-под шляпы на сильно загорелое чуть худоватое лицо. Его фигуру закутывал грубый шерстяной плащ. От взгляда горца не ускользнуло, что подкладка у плаща, видневшаяся там, где прохожий удерживал рукоять меча, была из ровной глянцевой ткани. Точь в точь такой, как на лентах у свадебного платья дочки старого Фледа из Лопушиного Ручья. Ну её брату ещё на свадьбе зуб выбили… Добрая была гулянка, богатая… Будь юноша поопытнее, этот плащ обязан был его заинтересовать. Но он не был знаком с тем как одеваются жители равнин, и счёл подобное вполне обычным.
— В общем, — заключил он, — мне без шпаги али меча никак… так что отдавай…
Он заподозрил, что фраза прозвучала слишком просительно и угрожающе нахмурился.
— Слушай, — предложила жертва, — а если я похлопочу, чтобы тебя наняли, ты готов обойтись без шпаги?
— Наняли? Без шпаги? — юноша упёрся руками в бока и принял самый грозный вид, на который был способен, — ты чё, думаешь я собираюсь быть конюхом? Или пастухом? Али ещё какой ерундой? Я буду воином, как мой отец и его отец, и двоюродный дядя, и племянник брата моей бабки, и…
— Я понял, понял, — ошарашенный количеством воинственных родственников и запутанностью связей между ними, сдался прохожий, — а звать то тебя как?
— Младший сын Брогана, сына Энкина, из сынов Конха, которые от Дикого Пика, — незамедлительно сообщил грабитель.
— Младший сын? А имя у тебя есть?
— Есть… но я… — он смутился, — я мало чего совершил, чтобы люди меня по имени кликали… А вообще Ансельм. Да.
— Ансельм, — задумчиво сказал прохожий, — и ты, Ансельм, хочешь стать наёмником?
— Таки да.
— Я и не знал, что у него были взрослые сыновья, — пробормотал незнакомец, глядя куда-то вдаль.
— У кого? — не понял Ансельм.
— У твоего отца…
— Естественно у него были сыновья. Если бы их у него не было, он бы не был отцом, верно? — с железобетонной логикой заключил юный горец, потом задумался и спросил, — а ты, видать, его знал, точно? Папаша у меня известный был… Его все должны знать.
— Как он умер?
