Далеко не все военнослужащие были мужского пола – это странное явление двадцатого века заметно проявлялось и здесь. Нет, не подумайте, я не против женщин в армии, они даже вносят некий уют и вызывают более джентльменские отношения среди мужчин, но уж больно самоуверенный вид у них был при этом. Думаю, около двух пятых персонала составляли дамы. Причем многие из них с достоинством носили отметы войны: шрамы и ожоги, протезы – у некоторых недоставало пальцев. С горечью я отметил, что Европа продолжает вырождаться – в том смысле, что мужского населения уже недостает для затянувшейся войны.
Гибсон сбросил ботинки и стал растирать затекшие ноги, виновато улыбаясь. Нево потягивал из чашки воду со льдом, а нам с Гибсоном денщик подал традиционный английский чай к завтраку – и это здесь, в палеоцене! Все-таки есть преимущества службы в армии – военные умудряются устроиться в любых условиях.
– Это уже не экспедиционный лагерь, а целая колония поселенцев, – заметил я Гибсону.
– Солдатам надо чем-то заняться, – уклончиво отвечал он, пригубив чай. – Но вы, полагаю, уже заметили, что здесь не все военные.
– Нет, – честно сказал я.
– Дело в том, что большинство, конечно, состоят на службе в армии, но некоторые из ВВС.
– ВВС?
– Королевских Военно-Воздушных Сил. Те, что в сером – обслуживают джаггернауты. Да, Стаббинс? – не нам же заниматься бескрылыми черепахами?
Проходивший мимо Стаббинс – парень с открытым улыбчивым лицом, очевидно, был польщен вниманием командира. Хотя и на голову выше приземистого Гибсона, он с явным уважением относился к нему. В поведении молодого подполковника были явные задатки природного лидера.
– Мы здесь торчим уже неделю, – сказал Гибсон. – Удивительно, как мы не обнаружили вас раньше.
А вдруг это просто ход? Может быть, им надо во что бы то ни стало выманить меня отсюда. Но я и так был благодарен мистеру подполковнику и его солдатам: не за спасение от дикарской жизни – так хотя бы за чашку чая, которой уже не чаял выпить в своей жизни.
– Мы не ждали гостей, – сухо сказал я. Поэтому не разводили сигнальных огней и не вывешивали британских флагов.
Он усмехнулся и подмигнул.
– Первые пару дней у нас была прорва работы. Конечно, башковитые головы из Директория Хроно- Перемещений разработали план заранее, и мы взяли необходимый инструмент, зная, с чем придется столкнуться. Даже не верится, что старушка Англия когда-то терпела такую жару.
– Это еще пока не Англия, – заметил я.
– По мне хоть Африка. Поэтому мы заранее предусмотрели все – от утепленных шинелей до бомбейских шароваров. Мы не были уверены, что попадем именно в тропики – тем более, здесь – ведь стартовали из самого центра Лондона. К сожалению, после той бомбардировки трудно было выяснить точное место вашего старта – почти все, кто занимался разработкой той машины – а это держалось в строгом секрете – погибли.
– А как же… – я не сразу вспомнил фамилию – до того был уже далек от всего этого, как будто из другой жизни, – как же Уоллис?
Гибсон покачал головой:
– Не знаю такого.
Да, прощай будущее. Вот оно – снова стало прошлым. Я лишился Моисея, потерял Филби, навсегда расстался с Геделем и Уоллисом. Сплошные потери. Сегодня утром я чуть было не потерял Нево – и, может быть, самого себя.
– Так вот, – продолжал рассказывать подполковник, – сначала мы шли через ледники, и даже стали притормаживать – что-то там случилось с механикой времяперемещений – я в этом не разбираюсь, на то есть джаггернаутчики – а потом засели во льдах, и, думаю, выбирались из них месяц. Спас нас только ядерный реактор и теплые зимние шинели. Представляете, какая дикость – целый месяц видеть перед собой только глыбы льда. Я уж чуть было не принял решение остановиться и разбить ломами ледяную стену, чтобы посмотреть, что там происходит.
– Оледенение, – машинально заметил я.
– Ну, да, оледенение. Но мы же не представляли, сколько в нем торчать – ведь все это теоретические научные догадки – ни один из этих ученых – кроме вас, – моментально поправился он с легким поклоном, – не видел прошлого Земли. Не зная точно пункт вашего назначения – как бы мы могли вычислить вас?
А вот это уже интересно. Откуда, в самом деле, они могли узнать, в каком веке и в каком периоде, эпохе я нахожусь. Ведь это сотни миллионов лет, и даже остановившись в одном из годов на несколько минут, вечности не хватит, чтобы отыскать меня! Тем более, если бы машина не разбилась, и я продолжал путешествовать по времени взад и вперед – искать меня им как иголку в стоге сена!
Я подозрительно скосил глаза на Гибсона, который тем временем рассказывал о том, как вязли армейские башмаки в болотах, как тонули в грязи тяжеловесные джаггернауты, и как какие-то доисторические крысы сожрали часть запаса обмундирования.
– Джаггернаут, – пробормотал я машинально, – класса «Мясник»?
Гибсон посмотрел на меня в недоумении.
– Что вы сказали?
– Я говорю – джаггернаут называется «Мясник»?
Я с растущим ужасом наблюдал недоумение на его лице. Неужели это гости из иного, альтернативного будущего – и мне никогда уже не выпутаться из всей этой истории?
