что его бедро коснулось ее ноги, а руку положил на спинку дивана, за плечами Маргарет. – Иначе зачем бы ты приехала сюда, в такую глушь?
– Ты прекрасно знаешь зачем. Кэтти… Кэтти столько лет болела, что у меня не было другого выхода, кроме как уехать из Нью-Йорка. Когда я узнала, что получила в наследство ранчо, то восприняла это как подарок судьбы.
– Вы могли бы просто переехать в предместья Нью-Йорка, откуда всегда можно добраться до твоей работы.
– К чему столько вопросов? Пытаешься загнать меня в угол?
– Ты же сама сказала, что хочешь поговорить, – вот и говори. И кстати, какие все-таки у тебя отношения с отцом Кэтти?
– Это никого не касается. – Маргарет отвела взгляд, но Брюс, взяв за подбородок, снова заставил ее посмотреть ему в глаза.
– Меня касается, – процедил он. – Я хочу заняться с тобой любовью, но не намерен ложиться в постель с женщиной, которая все еще увлечена прежним возлюбленным.
Честно говоря, он не ожидал, что ему будет настолько ненавистна сама мысль, что ее телом и желаниями мог владеть кто-то другой.
– А я-то считала тебя одним из неразборчивых в средствах, беспринципных мужчин, поддразнила его Маргарет в попытке хоть как-то разрядить атмосферу.
Но номер не прошел. Брюс продолжал смотреть на нее так серьезно и выжидательно, что молодая женщина в очередной раз почувствовала себя глупой, легкомысленной дурочкой.
– Ты все еще не ответила на мой вопрос.
– У меня нет никаких отношений с Максом, – прошипела Маргарет, делая ударение на каждом слове. Щеки ее стали пунцовыми. – И никаких чувств я к нему не испытываю… Нет, неправда. Испытываю. Но это, по большей части, ненависть. – Она нервно рассмеялась. – Могу сказать, что мы расстались далеко не лучшим образом и не на пике нашего романа.
– То есть до того, как ты решила приехать сюда?
– То есть до того, как родилась Кэтти. Он бросил меня сразу, как только узнал, что я беременна. Теперь ты доволен?
– Я сообщу тебе, когда буду доволен, – сказал Брюс. – А сейчас – нет. Значит, ему не понравилась мысль стать отцом?
– Зачем мы это обсуждаем? – Маргарет беспокойно заерзала на диване.
– Дело в том, что ты не сможешь жить спокойно, если все еще цепляешься за прошлое.
– Пустые слова.
– Да? Держу пари, у тебя не было близких отношений с мужчинами с тех пор, как появилась Кэтти… И я не верю, что за четыре года никто тебе этого не предлагал, ведь так, Маргарет?
Гордость боролась в ней с беспомощностью. Маргарет пожала плечами.
– Ты не понимаешь. Ты каждое утро выходишь на работу потому, что хочешь, а не потому, что должен. Я же работала, чтобы платить за квартиру и поднимать ребенка. У меня не было выбора. Да, это не тот случай, когда нужно отсидеть с девяти до пяти, а потом ты свободен. Но малейший намек на слабость был на руку моим конкурентам. На мужчин у меня не оставалось ни времени, ни душевных сил. А ведь без них нормальных отношений не построить.
Маргарет заметила, что с такой силой сжимает кулаки, что на ладонях остались глубокие следы от ногтей. Она сделала над собой усилие, чтобы успокоиться.
– Так ты работала с утра до вечера, а стоило тебе только выйти из дому, как тебя тут же начинало грызть чувство вины за то, что ты оставила дочь на попечении чужого человека.
– Натали не чужой человек, – ответила Маргарет, с раздражением слыша в своем голосе страдание.
Она никому не позволяла жалеть себя, даже себе самой… Ну разве что иногда, по утрам, когда весь мир еще спал и можно было чуть-чуть поблуждать мыслями в прошлом, погрезить о настоящем и построить парочку воздушных замков, рассыпающихся от малейшего дуновения реальности.
– У тебя уже было имя. Ты могла бы переехать в более спокойное место, нежели Нью-Йорк.
– Но мои постоянные клиенты вряд ли переехали бы вслед за мной. И мне бы пришлось начинать все сначала, – усмехнулась Маргарет.
Она не знала, зачем ему это, зачем он сидит рядом с ней на диване и вытягивает подробности ее прошлой жизни. Он хочет переспать с нею и всего лишь пытается помочь ей преодолеть последний сдерживающий рубеж и дойти до конца. Здесь все понятно. Но что смущало ее больше всего, так это собственное желание уступить.
Я слишком долго была одна, в очередной раз укорила себя Маргарет, слишком долго отторгала весь остальной мир. Да, но ведь однажды я доверилась Максу, и что из этого получилось?
Брюс с трудом сдержал усталый вздох. Ах, если бы у него сохранилась хоть капля здравого смысла, следовало бы оставить эту женщину – пусть себе продолжает рьяно отстаивать свои дурацкие взгляды – и уйти отсюда, да побыстрее. Его никогда не привлекали игры в кошки-мышки с противоположным полом.
– Ты чего-то боишься, да? – мягко спросил он вместо того, чтобы встать и уйти. Она не ответила, продолжая смотреть прямо перед собой. – Что с тобой сделал этот ублюдок?
Маргарет почувствовала, как глаза начинают щипать предательские слезы, но уже не могла с собой справиться.
– Прости, – всхлипнула она, вытирая щеку тыльной стороной ладони и делая несколько глубоких вздохов. Вместо ответа Брюс молча вручил ей носовой платок. – Держу пари, ты терпеть не можешь плачущих женщин.
Маргарет приложила платок к глазам, а потом зажала его в руке.
– Могу – когда они плачут не по пустякам.
– А когда плачут, потому что хотят получить больше, чем ты готов дать, тут-то твое терпение и кончается, да?
– Мы говорили не обо мне, – буркнул Брюс, а Маргарет импульсивно погладила его по щеке.
В первый раз она увидела, как этот мужчина теряет самообладание. Сейчас он походил на маленького мальчика, которого вынудили признаться в чем-то помимо его воли.
Изучающе глядя в лицо молодой женщины, Брюс накрыл ее руку своей ладонью.
– Чертовка, – прошептал он, проводя большим пальцем по мягкой ладони. – Но не думай, что сможешь уходить от ответа всякий раз, когда тебе это заблагорассудится. Наш разговор еще не окончен.
Он наклонился и продолжил ласку языком, неторопливо прочертив влажную дорожку по нежной коже запястья. Маргарет задохнулась от наслаждения, доставленного этим прикосновением.
Макс был ее первым и единственным мужчиной, но для него важнее всего было собственное удовлетворение, хотя молодая женщина поняла это лишь по прошествии времени, когда смогла спокойно оглянуться назад и трезво оценить прошлое. Ей не с чем было сравнивать, но она инстинктивно чувствовала, что Брюс скроен из другого материала. По крайней мере, в том, что касается любовной игры.
Она обняла его за голову и потянула к себе. Через мгновение Брюс уже приник к ее алому нежному рту и начал целовать так умело, что даже самая искушенная женщина не устояла бы перед ним. По телу Маргарет разлилась горячая волна желания, кровь застучала в висках.
– Я… я думала, ты хотел… поговорить…
– Позже… А сейчас… может, мы пойдем куда-нибудь, где нам будет удобнее? – Брюс произнес это, практически не отрываясь от ее губ, и Маргарет безвольно кивнула.
– Наверх. В мою спальню. Первая дверь налево. – Она с трудом произносила слова.
Издав нетерпеливый стон, Брюс с легкостью подхватил ее на руки, как будто она весила не больше Кэтти. В одно мгновение оказался перед дверью нужной комнаты и, распахнув ее ударом ноги, бережно внес Маргарет внутрь и опустил на кровать.
– Пожалуйста, не зажигай свет, – попросила молодая женщина, когда он потянулся к выключателю.
– Остановимся на компромиссе, – с улыбкой произнес Брюс и включил небольшую лампу, стоящую на
