— Писать приходится быстро. Много заказывают. — Она взяла блокнот и направилась к стойке.
— Ну и задница у нее, — сказал один из подростков тихо, но не настолько, чтобы остальные не услышали.
Двигалась она медленно и неуклюже. Проходя мимо Дюка, кивнула ему и торопливо произнесла:
— Здрасте. Садитесь. Подождите минутку, сейчас я к вам подойду.
Дюк прошел к стойке и сел. Официантка налила стакан апельсинового сока, отнесла подростку, затем вернулась и с трудом протиснулась за стойку.
— Что вы хотели? — спросила она Дюка.
— Пожалуйста, порцию говядины и бутылку кока-колы, — сказал Дюк, улыбаясь и глядя в глаза девушке. Затем он посмотрел на значок с ее именем. — Сиован? Так вас зовут?
— Нет, — ответила девушка, хихикнув. — Ирландские имена читаются не совсем так, как пишутся. Меня зовут Шиван.
— Шиван? — переспросил Дюк и снова улыбнулся. — Сложно для первого знакомства.
Девушка ушла в заднюю комнату. Дюку ничего не оставалось делать, как слушать, о чем говорят подростки.
— Да ладно ты, это не она, — сказал один из них.
— Да как не она? Она. Что я, свою мать не узнаю, что ли? — возразила девушка и нырнула вниз, спрятав голову под стол.
— Вылезай. Даже если это твоя мать, она нас не заметит. Вот смотри. — Он помахал рукой проходящей мимо женщине.
— Перестань. Ну увидит же, — умоляла девушка.
— У тебя чего, крышняк совсем съехал? Не надоело от каждой тетки шарахаться?
— Ушла она? — спросила девушка.
— Да ушла, ушла, вылезай.
— Тебе хорошо говорить… — Девушка выпрямилась и поправила куртку. — Ты можешь и прогулять. А я сегодня дежурная. Если узнают, что я не болею, а прогуливаю, то могут вздрючить. Вот.
— Это я-то могу прогулять? Ни хрена себе! — воскликнул подросток. — Да у меня сегодня зачет по биологии. И если я к завтрашнему дню не придумаю какую-нибудь правдоподобную историю, меня уже не вздрючат, меня переведут в младший класс. Поняла?
— Мне лучше всех, я музыку прогуливаю, — вставил второй подросток. — К тому же с мистером Нортоном вполне можно договориться.
Все рассмеялись.
Шиван вынырнула из дверец с тарелками в руках, одну поставила перед Дюком, две другие понесла к столу. Подростки попытались было заговорить с ней, но безуспешно. Не обращая на них внимания, она вернулась за стойку.
— Юные идиоты, — произнес Дюк.
— А-а, не обращайте внимания. — Девушка махнула рукой. — Все нормально.
— Да? А у вас очень симпатичная улыбка, — сказал он.
— Бросьте вы… — Девушка опять покраснела.
— Нет, действительно. Очень симпатичная. Не обижайтесь.
Подростки снова позвали ее к своему столу. Дюк давно доел говядину и выпил кока- колу, но продолжал сидеть. Всякий раз, когда Шиван возвращалась, он заговаривал с ней. Так продолжалось два часа, вплоть до закрытия ресторана. Он вышел вместе с ней и, стоя рядом, ждал, пока девушка закроет дверь. Она опустила на окна жалюзи, но не уходила.
— Пойдем? — спросил Дюк. Она едва заметно кивнула.
Анна, Рэй, Хью и Марк — ландшафтный дизайнер — стояли у маяка.
— Ну что ж, объем работ вы знаете, — заговорила Анна, протягивая каждому белую маску. — Краска на стенах давно окаменела, под ней — слой ржавчины. Сначала счистим все до металла, потом будем красить.
Марк попытался что-то сказать, но Анна перебила его:
— Давай договоримся сразу, Марк. Сначала удаляем грязь и только потом открываем дискуссию.
Он улыбнулся и пригладил ладонями нечесаные белокурые волосы.
— И зачем я только согласился? — с притворным сожалением произнес он. — Лежал бы сейчас себе тихо на лужайке, почитывал журнальчики.
— Ценю твою искренность и уважаю твою лень. — Анна засмеялась. — Но раз ты согласился, то будем работать.
— Маловато нас, работников-то, — уныло пробормотал он.
— Что делать? Придется выкручиваться своими силами, — продолжала Анна. — Кстати сказать, занятие несложное. Шпателем наносим очиститель, приклеиваем газеты и уходим. Два-три дня очиститель впитывается, после чего грязь и ржавчина отваливаются. Потом мы проверим панели, и те, что сильно повреждены, заменим. Вот и вся наша работа. Да, и не забудьте до начала работы весь пол застелить газетами.
Порывы ветра хлестали в лицо, раскачивали лодки, раздували паруса. На бетонной площадке, расположенной в десяти метрах над пристанью Маунткеннона, стояли Шон и Кэти. Девушка ежилась, покачиваясь на ветру, куталась в капюшон, засовывала руки поглубже в карманы розовой куртки. Она повернулась спиной к лодкам и посмотрела вдаль, на океан. На поверхности воды появлялись, исчезали и снова появлялись полосы света от маяка, стоящего на противоположной стороне мыса.
— Знаешь, от одного только вида этого местечка меня озноб прошибает, — сказал Шон, подходя к девушке сзади и указывая рукой вперед, на участок дороги над морем шириной менее двух метров, без перил. — М-да, не хило. Сначала тебя сдует, потом ты шваркнешься в море и там запутаешься в сетях. Уж лучше отнесло бы ветром на ближайшую скалу, там хоть сразу башку расшибешь.
— Какая разница, от чего умирать — от чесотки или от парши? Один черт.
— Как ты сказала? — спросил Шон.
— Не я, мой дедушка так любил повторять, — ответила Кэти. — Хотя я бы предпочла паршу.
— Это только говорить легко. А на самом деле как представишь, что гниешь изнутри, сам себя отравляешь…
— Фу… кошмар какой! — Кэти передернула плечами.
Шон обхватил ее, прижал к груди. Повернув голову, она посмотрела на него. Шон догадался, что? она сейчас чувствует.
— И почему ты выбрал меня? — тихо спросила она.
— А что тут странного? Ты — симпатичная малышка. Почему я не должен был тебя выбрать?
— Я не малышка. — Кэти легонько толкнула Шона. — Ну потому что когда ты приехал, такой высокий, белозубый, как американский футболист из журнала, девчонки сразу подумали, что никому из нас не светит с тобой познакомиться. Вот мне и странно, что ты выбрал именно меня.
— Ничего странного нет. Ты очень милая, веселая, поешь хорошо. Одним словом, крутая.