никому свиданий целых десять лет. Кто осмелился бы попросить тебя о свидании, не рискуя при этом своей головой?
Из глаз Эллис брызнули слезы. Старая дева. Десять лет. Казалось, они навалились на нее, зажали ее в угол, из которого она не могла выбраться. Плита перед ней расплылась, словно в тумане, слезы капали на сковородку, издавая шипение.
Услышав его, Грегори увидел, как судорожно вздрагивают ее плечи в попытке сдержать рыдания. Ругнув себя, он поспешил к ней, не давая ей выбежать из кухни.
— Прости, Эллис, я сегодня встал не с той ноги, — прошептал он, притронувшись к ее плечу.
Инстинкт подсказал ему, что она в ужасе от того, что поддалась эмоциям. Совсем как пацаны на улицах. Общаясь с ними, он научился понимать, что в таких случаях нужно проявить такт.
— Налить тебе чашечку кофе?
Она глубоко вдохнула и произнесла дрожащим голосом:
— Д-да.
Грегори протянул руку из-за ее спины, выключил горелки, потом подал ей бумажное полотенце. Налив кофе, отнес чашку на стол.
— Присядь, Эллис. Завтрак может подождать, пока мы уладим недоразумение.
— Я веду себя ужасно глупо, — проронила она, опускаясь на стул, который он выдвинул для нее. — Я ведь никогда не плачу. Спроси у деда, если не веришь.
— Ты не делаешь массу вещей — никогда не плачешь, никогда не думаешь о себе, о хорошей компании. Послушай, я не хочу удить с Ширли, я хочу ловить рыбу с тобой.
— Ты хоть думаешь, о чем говоришь?
— Как это?
— Ширли красива. Она блондинка, прекрасно сложена…
— И она знает об этом, — кивнул он. — А вот ты представления не имеешь о своей привлекательности. Иногда, Эллис, ты напоминаешь мне Фрэнка, одного из моих пацанов.
— Я напоминаю тебе какого-то сорванца? Ну очень привлекательно!
— Да нет же, здесь совсем другое. — Он помолчал. — Фрэнк занимал мои мысли последние несколько дней, и вот я подумал…
— О чем?
— Ну… вы с Патриком приютили диких лошадей. А что, если вы разрешите одному-двум беспризорным паренькам пожить несколько дней на ранчо? Фрэнку понравилось бы ездить верхом, и поработать ему полезно. Пусть убедится, что жизнь не сплошная дешевка. Я бы, конечно, оплатил его проживание и питание.
Как он и надеялся, Эллис сочувственно отнеслась к его просьбе. Себе она призналась, что беспокойство о трудных ребятах только украшает его.
— Хорошая идея, но нужно и согласие деда. — Она посмотрела на телефон. — Позвони Нелли и спроси его.
— Они не подходят к телефону всю неделю, — криво усмехнулся Грегори, беря телефонную трубку. — Наверное, вообще не выбираются из спальни. — Все же он набрал номер бабки, и когда ему ответили, брови у него полезли на лоб. — Патрик? Старая змея? Это Грегори. Ага. Чудесно. Нет. Я хочу поговорить сначала с вами.
Маленькими глотками Эллис пила кофе, слушая, как Грегори объяснял причину звонка.
— В первую очередь я думаю о Фрэнке. Ему тринадцать, и я нашел ему приют. Но на прошлой неделе он едва не сбежал к старой шайке. Несколько дней на ранчо могут благотворно повлиять на него. Эллис не возражает. А что скажете вы?
Он повернул трубку так, чтобы она слышала Патрика, который говорил:
— Ладно, мы захватим его с собой, когда вернемся на следующей неделе.
— Спасибо, — сказал Грегори. — Я попрошу, чтобы в приюте выполнили все формальности без задержки. — Потом он перекинулся несколькими словами с Нелли и положил трубку. — Отличные новости! — Потянувшись через стол, он пожал ей руку. — Еще пара звонков, и у нас будет повод для празднования.
Заразившись его энтузиазмом, она широко улыбнулась. Каким светлым, солнечным стал летний день! Возбуждение Грегори заставило ее забыть, что всего несколько минут назад она «жарила» на сковороде свои слезы.
Включившись в общее веселье, Боб и Джим застучали хвостами под столом, напоминая о себе, и сердце Эллис забилось в том же ритме.
Грегори сделал еще два быстрых звонка. Похоже, Фрэнка ждали большие перемены.
— Главное решено, остались детали, — обрадовался Грегори, схватил ее со стула и завальсировал с ней по кухне. — Радуйся, Эллис!
Она закружилась с ним, беззаботно смеясь. Это был самый головокружительный вальс в ее жизни. Она была Золушкой, а Грегори — Очарованным Принцем. И вокруг прыгали солнечные зайчики.
Она обвила руками его шею, он поднял ее и прижал к себе в крепком, счастливом объятии. Ритм вальса замедлился, и они прижались щека к щеке.
— Ух, — выдохнул он ей в ухо. — Мисс Эллис. — Его губы коснулись мочки ее уха, скользнули вниз по шее и поднялись к подбородку.
У нее перехватило дыхание, и она ничего не могла сделать со своими руками. Они нырнули в его густые золотистые волосы, губы прошептали его имя, и она уже жадно целовала его, втягивая ищущий язык своим ненастным ртом, выпуская на свободу всю любовь, с которой боролась эту долгую неделю.
Он медленно опустил ее на пол. И она тут же почувствовала его возбуждение — вот здесь, внизу… крепкий, несгибаемый, горячий, неотразимый. Его яростный язык оповещал о желании, равном пылающему жару между ее бедер.
Его руки, скользя вверх и вниз по спине, прижимали ее к груди.
— Не останавливай наш порыв, — шептал он, прильнув губами к ткани ее рубашки над грудью. — Только не сейчас.
— Не буду, — услышала она свой дрожащий голос. — Я… — Она втянула в себя воздух и задержала дыхание, когда его зубы куснули один ее сосок, потом другой… — хочу тебя.
— Сейчас? Здесь?
— Да!
— Без каких-либо условий, Эллис! — предостерег он, подталкивая ее к столу.
— Знаю. — Положив ладони ему на грудь, она так и не отняла их, когда он опускал ее на стол, тянула его за собой, вся поддавшись безумному порыву и потеряв всякий контроль над собой.
Она не думала ни о чем — видела только Грегори, его горящие голубые глаза, широкие плечи, мощную грудь. Только они заполняли сейчас мир. Ухватившись за вырез его майки, она притянула его к себе.
Опершись на локоть и целуя ее губы, он расстегнул и распахнул ее рубашку. Вся изогнувшись, Эллис подставила себя его ищущим пальцам.
— Такая мягкая, — прошептал он, меся ее грудь в своей ладони, опаляя сосок своим языком. — И такой твердый.
Он накрыл ее сосок губами, и бедра ее раздвинулись. Ласкающая рука устремилась туда, куда ее пустили.
— Эллис, ты такая горячая. Такая горячая! Это ради меня, да?
