Ксения жила с прабабушкой. Ее прабабушка Антонина была еще довольно молодой женщиной: ей исполнилось шестьдесят два года. Она родила дочь в семнадцать лет, потом ее дочь родила в семнадцать лет, а потом внучка подарила правнучку тоже в семнадцать — ни у одной из женщин не было мужа. Антонина работала водителем троллейбуса, в свободное же от работы время занималась проституцией, оправдываясь перед соседями: как ей содержать детей? Дочь, внучка и правнучка прошли через стадию сидения во дворе, когда у матери, бабушки, а затем прабабушки в комнате находился мужчина. Ее не интересовало, что детям пора кушать или они хотят в туалет. Соседи предоставляли девочкам такую возможность, приглашая их к себе, но строго-настрого запрещали своим детям дружить с ними. Антонина часто горевала по поводу того, что во дворе имелись мальчики, во всех смыслах подходящие женихи для ее невест, но их сторонились как прокаженных. Соседи предсказывали девочкам судьбу их воспитательницы и не ошибались: дочь и внучка тоже занялись проституцией. Правда, потом дочь бросила это дело, подцепив себе шофера, который даже женился на ней, а внучка снимала квартиру на окраине города и потихоньку спивалась. От родной дочери Ксении она отказалась и была рада до смерти, когда на суде объявили о лишении ее родительских прав. Ксения осталась с прабабушкой.
По понятным причинам с Антониной во дворе почти никто не общался, кроме Анны Матвеевны. Да и та глубоко презирала свою соседку (их квартиры находились на одном этаже), однако нашла в ней благодарную слушательницу и орудие козней (иногда бывшей гэбистке ужасно хотелось потрепать кому-нибудь нервы). На роль помощников пробовались все, однако в этом отношении оказались порядочными. Проверку еще не проходила Наталья, мать Евгения. Старуха не замедлила попробовать. Как-то раз, придя к ним домой якобы измерить давление, Анна Матвеевна сказала матери:
— Ваш сосед с первого этажа Борис ворует бензин. Почему вы не напишете на него?
— Первый раз слышу, — откликнулась Наталья, надевая старухе манжетку. — Я только знаю, что он работает на бензозаправке.
— Ворует, ворует, — подтвердила Анна Матвеевна. — Вы должны написать на него в милицию.
Мать сердито посмотрела на нее.
— Я сроду не занималась такими вещами, — гневно сказала она. — Если вы пришли для этого, я не буду мерить вам давление.
Анна Матвеевна замолчала, но через неделю Наталья получила вызов в милицию.
— Вы написали нам письмо, что ваш сосед Петров ворует бензин, — сказали ей там. — Какие у вас доказательства?
Наталье понадобилось полчала, чтобы доказать: письмо написано не ею. Ей предлагали написать нечто подобное, но она отказалась, и вероятно, соседка из одиннадцатой квартиры сделала это за нее. Вернувшись из милиции, Наталья первым делом позвонила Анне Матвеевне.
— Зачем вы сделали это? — закричала она в трубку.
— Воровство должно быть наказано! — невозмутимо отозвалась старуха.
— Вот и подписались бы своим именем, если такая честная! — Наталью трясло.
— Зачем же? — Голос соседки поражал спокойствием. — Я пожилой человек и не собираюсь бегать по милициям.
— У вас есть дочь! — возмущению Натальи не было предела.
— Она занята на работе, — та упорно гнула свою линию. — А вы еще пожалеете, что не захотели помочь мне.
— Будьте добры, с этого дня не звоните нам и не переступайте порог нашей квартиры, — отрубила Женина мать и бросила трубку.
Анна Матвеевна оторопела. Мало кто мог позволить общаться с ней в подобном тоне. План мести созрел сразу же, впрочем, он давно уже сидел у нее в голове.
— Антонина, — сказала она соседке, позвав ее вечером на чай. — Евгений подходит твоей Ксюше как жених?
— О таком и мечтать не смеем, — отозвалась та. — Дед — полковник, отец — Герой. Нам бы кого попроще, такой ведь не женится.
— Еще как женится, — пообещала старуха. — Надо только чуть-чуть подождать, а потом умеючи взяться за это дело.
— Им по тринадцать лет, — вздохнула прабабушка невесты.
— Я же сказала: надо подождать — и мы победим. А сейчас делай все, чтобы укреплять их дружбу. Учи внучку разным штучкам. Уж ты-то знаешь каким.
Женя и Ксюша продолжали дружить, несмотря на предупреждения соседей. Наталья поговорила с сыном, однако ее замечания были пока не слишком строги. «Детям еще по тринадцать, — думала она, — что может случиться?» И притом она жалела девочку: растет без отца без матери. Нет, она не сможет вот так взять ее и прогнать.
На несчастье Натальи, Ксении было не еще тринадцать, а уже тринадцать, и вечерами она проходила хорошую школу под руководством прабабушки. Женя заметил: ему особенно приятно, когда Ксюша его гладит, садится к нему на колени, прижимаясь всем телом. Увидев на скамейке знакомую фигуру, мальчик опрометью бежал во двор. Бабушке Наде и матери раскрыли глаза вездесущие соседи.
— Она развращает вашего парня, — втолковывала Мария Ивановна. — Уже в трусы к нему лезет. Принимайте меры, а то потом как бы поздно не было.
