больше с тобой дружить.
— Это еще почему? — Девочка выплюнула леденец и пристально посмотрела на Евгения.
— Я нашел себе друга, — нашелся тот. — Понимаешь, с мальчишками мне интереснее.
— Ты все врешь, — глаза Ксении сузились. — Тебя настроили твои мать и бабка.
— Я вообще больше не хочу с тобой разговаривать. — Женя в тот момент подумал: что бы от него ни скрывали его родные, они абсолютно правы. Отныне эту девицу он будет обходить стороной. Мальчик развернулся, чтобы уйти, однако бывшая подруга не собиралась отпускать его так.
— Это твое окончательное решение? — Ее узкий рот, казалось, выплевывал слова ему в лицо.
— Окончательное и бесповоротное. — Женя постарался ответить так же решительно, как ответил бы отец.
— Хорошо, — щеки Ксении сделались пунцовыми. — Ты еще пожалеешь.
— Сомневаюсь. — Евгений повернулся к ней спиной и твердой походкой направился домой.
Через три дня на него напали бомжата, промышлявшие в контейнерах возле дома. Напавших было четверо. Выпившие и обкуренные, они свалили мальчика на землю и били его ногами. Ксения не скрывала своего участия в организации происшествия.
Она выплыла из-за кустов и руководила дракой, подбадривая парней:
— Дайте-ка ему еще, ребята.
Лицо Жени превратилось в сплошной синяк. Парень чувствовал: еще пара ударов — и он потеряет сознание. Сладкий голос его подруги выплывал из темноты:
— Хватит, ребята. Пусть попросит у меня прощения. Пусть скажет, что согласен дружить со мной.
Евгений закрыл глаза. Сильно кружилась голова, однако он не боялся потерять сознание. Лучше отключиться на время, только бы не сказать этой стерве то, что она просит. Ксения подошла ближе и схватила мальчика за волосы.
— Ребята, да он в отключке, — произнесла она. — Бежим отсюда.
Евгений подождал, пока топот перестал быть слышен, тяжело поднялся и пошел домой. Он все рассказал маме и бабушке. Надежда Петровна, увидев внука в таком состоянии, бессильно опустилась на стул и схватилась за сердце. Наталья растерялась, не зная, за кого из членов семьи браться. Ее матери тоже требовалась медицинская помощь. Недолго думая, она вызвала «Скорую». Врачи отпоили бабушку корвалолом, а Женю забрали в травматологию. Рентген показал: ребра и остальные кости, слава богу, целы, однако ушибы довольно сильны, имеется легкое сотрясение мозга. Пожилой врач написал заключение и отправил мать и ребенка в милицию.
Усталый милиционер, дежуривший в этот день, меньше всего хотел бы заниматься делами. Поэтому, увидев женщину с избитым мальчиком, он скривился и, приготовившись слушать, стал рисовать на бумаге геометрические фигуры, всем своим видом выражая нежелание вникать в какую бы то ни было историю.
Жене было очень трудно говорить. Опухший язык, казалось, занимал весь рот, и мама, видя состояние сына, пришла ему на помощь. Дежурный, выслушав рассказ парня и его матери, вздохнул:
— А девчонка не беременна от тебя?
Услышав этот вопрос, Наталья побагровела, а Женя недоуменно взглянул на сидящего перед ним милиционера.
— Что вы такое говорите? — изумилась мама. — Ему только тринадцать.
— Не только, мамаша, а уже, — поправил ее дежурный. — И не надо делать из него ангела. Недавно приводит одна своего тринадцатилетнего внука и требует разобраться в ситуации: к ребенку, видите ли, пристала двадцатилетняя женщина, и только милиция может ее от него оторвать. Знаете, что потом выяснилось? Этот, с позволения сказать, ребенок сожительствует с женщиной намного старше его уже несколько лет. Кто кого совратил — вопрос открытый, но парень бегал к ней сам и с удовольствием. И получил все удовольствия, в том числе и сифилис.
— В городе может быть много разных случаев, — щеки Натальи побагровели, — у нас совершенно другое.
— Вы уверены?
Здоровенный детина наконец соизволил оторвать свою задницу от кресла и подошел к Жене.
— А ну колись, пацан, — толстыми пальцами он взял мальчика за подбородок, — имел ты с ней интимные отношения?
— Какие отношения? — Евгений слышал это слово впервые.
— Спал ты с ней? — милиционер переформулировал вопрос.
— Нет, — парень съежился. — Мы только гуляли во дворе.
— А за что же она тебя избила? — не унимался страж порядка.
— За то, что я не хотел с ней больше дружить.
