Я отыскал Стэнли Рота по адресу в Калвер-Сити, в съемном двухэтажном кондоминиуме. Оставив взятую напрокат машину у бордюра напротив бурой лужайки без единого кустика, я по растрескавшемуся тротуару направился к входной двери. Дверь со скрипом открылась. Решив не стучать, я позвал Стэнли по имени. Ответа не последовало. Отворив вторую дверь, я ступил внутрь.
Голый деревянный пол был выщербленным и грязным. Экраны, ограждавшие окна от неистового солнечного жара, покрывал толстый слой пыли. Воздух оказался спертым, настоянным на угнетающе тяжелом аромате спиртного и грязных дешевых стаканов с теплой водой, оставшейся от кусочков льда.
Оглядевшись, я увидел рахитичную мебель, мрачные пустые стены, проходную кухню и ступени узкой обшарпанной лестницы справа от входной двери. Казалось, я начинал ощущать, каково это: не только потерять, что имел, но понять, что шансов больше нет. Место, предназначенное человеку, когда-то известному и не скопившему ни цента на черный день, окруженному безразличием незнакомых людей, ни один из которых не помнит его имени.
Слишком близко к тому, что, как иногда казалось, могло случиться со мной. Слишком близко к тому, что произошло со многими клиентами, ради которых я так старался. Забытые и одинокие, брошенные теми, кто некогда кричал о дружбе с ними – и постепенно, день за днем, теряющие рассудок от сознания, что больше ничего, абсолютно ничего и никогда не изменится.
Хлопнула дверь. Сначала мне показалось, что это Стэнли Рот, но потом, когда кто-то начал спускаться по ступеням, я услышал звук шагов, которые не могли ему принадлежать. Когда она уже спустилась по лестнице, когда, откинув назад голову, оперлась на перила и улыбнулась знакомой улыбкой – даже когда я отчетливо понял, что это она, все равно я колебался, прикованный к месту последним сомнением. Блеск и сияние ясных глаз, веселость и озорная уверенность в себе – все ушло. Джули Эванс как будто находилась на последней грани усталости. Она встретила меня поцелуем.
– Как приятно тебя увидеть, – тихо сказала она, сжав мою руку. – Правда, приятно.
Возможно, в моих глазах она увидела реакцию на свой облик. Возможно, она в любом случае произнесла бы те же слова. Смущенно улыбнувшись, Джули двинулась мимо окон, сначала поднимая жалюзи, а потом открывая окна свежему воздуху. Потом поставила стаканы в мойку, беря по нескольку штук сразу. Было одиннадцать часов утра, но, судя по виду, Джули только что проснулась.
Меня это не касалось, однако удержаться от вопроса я не смог:
– Ты тоже здесь живешь?
Склонив голову набок, Джули нахмурилась, не зная, как сказать.
– Да нет, наверное, – неуверенно ответила она. – Стэнли попросил найти квартиру… Он хотел работать без помех в таком месте, где никто не станет его искать. Он и спит здесь… когда спит.
Я ничего не понял. За Ротом оставалось бунгало на студии… Наконец, у него был свой дом, «Пальмы». Что он здесь делает? Чем занимаются здесь эти двое – здесь, в этом ужасном месте?
– Все не так плохо, – заверила Джули.
Она ожила и начала двигаться чуть быстрее, мало-помалу выходя из летаргического состояния. В глазах Джули появилась знакомая жажда действий. Налив две чашки кофе, она присела рядом со мной за небольшой круглый столик возле кухонной стены.
– Конечно, в бунгало ему было удобнее. Там он чувствовал себя более защищенным. Но после всего, что случилось в суде… – При этом воспоминании Джули невольно улыбнулась. – Скажем так: Майкл не слишком обрадовался, когда один адвокат постарался сделать его убийцей. Он распорядился, чтобы Стэнли больше не пропускали на студию.
– Но бунгало входило в договор. Оно было частью сделки, – возразил я.
– Да, было, – согласилась Джули, задумчиво посмотрев на меня поверх кофейной чашки. Она поднесла чашку ко рту. – А Майкл сказал: пусть судится, если хочет, но ноги Стэнли Рота не будет на территории «Уирлинг продакшн». Пришлось мне ехать туда, чтобы забрать вещи Стэнли. Думаю, Майкл собирался их выкинуть.
– А как же «Пальмы»?
Спросив, я тут же вспомнил мой последний визит в этот дом – в тот самый день, когда в особняк привезли присяжных, чтобы они ознакомились с местом, где Мэри Маргарет Флендерс прожила свою казавшуюся сказкой жизнь и встретила жуткую смерть. Помню, как, собираясь уйти, он стоял на лужайке и смотрел куда-то в пространство.
– Дом продали, – вздохнув, сказала Джули. – Льюис все устроил. Пока никто об этом не знает. Так захотел Стэнли. Нужно отснять в особняке еще одну сцену.
Теперь стало понятно, откуда деньги. Тем самым вечером, обращаясь к Майклу Уирлингу, Льюис Гриффин знал, что говорил. Он и несколько старых друзей Стэнли всегда найдут деньги еще на одну картину.
Посмотрев на унылые грязные стены, я вдруг понял, что Стэнли Рот достоин если не восхищения, то по меньшей мере некоторого уважения. В этом мире осталось не так много людей, способных поменять уютное и обеспеченное существование всего лишь на возможность заниматься своей работой. Было время, когда Стэнли Рота считали одним из наиболее состоятельных американцев. Кто теперь поверит, будто деньги ничего не значат? Стэнли Рот казался пережитком или, возможно, продуктом собственного разбушевавшегося воображения – героем, которого он привык видеть в фильмах своего детства. Он ничего не делал ради денег и посылал подальше тех, кто их имел, если те пытались указывать ему, как работать.
– Сейчас он как раз там, в «Пальмах». Снимает последнюю сцену. – Джули заметила удивление в моих глазах. – Это последняя, еще не снятая сцена, а не финал. Стэнли откладывал съемки, чтобы цельная картина не сложилась прежде, чем он будет готов это показать.
– Стэнли здесь нет? – разочарованно спросил я. – Я говорил ему, что приеду. Предупреждал, что хочу с ним встретиться. И он на съемках в «Пальмах»? Ты за этим сюда пришла? Чтобы сообщить, что Стэнли на съемках и не сможет встретиться со мной?
Покачав головой, Джули не то чтобы возразила – скорее, ей не понравился мой тон.
– До вчерашнего вечера он сам не знал. Или, скорее, до сегодняшнего утра. Господи, я уже не отличаю – день это или ночь… – Едва улыбнувшись, Джули вздохнула: – Знаешь, каково ему пришлось во время суда, когда он работал каждую ночь напролет до трех или четырех часов, а потом по выходным, целыми днями и опять же ночами. Теперь еще хуже. Не думаю, что Стэнли спит больше двух-трех часов кряду, а бывают дни, когда и того меньше. Он одержим картиной. Странно, но мне кажется, работа питает его. Такое в нем цельное стремление, такая уверенность, что он определенно это сделает, снимет единственную картину, которую должен был снять, и в ней выскажет именно то, что всегда мечтал сказать миру.
С каждым глотком кофе Джули словно приходила в себя.
– Мы здесь не живем, просто работаем. Наверху есть две спальни. Стэнли просматривает пленку то в одной, то в другой. И он работает рядом с кроватью за письменным столом, если вносит в сценарий изменения. Сегодня я отправилась спать в семь утра, когда Стэнли решил сообщить съемочной группе, что нужно переснять вчерашний кусок. Ему не понравился угол, под которым установили одну из камер. Тени легли не совсем так, как
