молодой женщины, одетой в шелковую ночную рубашку и задумчиво приложившей пальчик к углу рта. Увидев его, она начинает смеяться.
– Прости, я опоздал, – с озабоченным видом говорит уставший супруг, наклоняясь и целуя подставленную щеку.
Стэнли Рот проделал грандиозную работу. В каждом кадре и каждой сцене он выставлял камеру под новым углом. Через некоторое время вы неожиданно замечали: даже в обычной обстановке скрыто нечто тайное – такое, что вам еще не показали, предлагая открыть самостоятельно.
Машина едет вниз по извилистой дороге и останавливается, дожидаясь, когда ворота опять откроются. Супруги едут сквозь ночную прохладу Лос-Анджелеса. Обращаясь к жене, Рот говорит, что картина, над которой он сейчас работает, отнимает времени больше, чем он рассчитывал: ему нужно вернуться на съемочную площадку к половине пятого утра. Она отвечает, что не важно, как рано ему вставать, – в эту ночь он останется с ней и не уйдет в другую спальню в конце коридора.
Они попадают на небольшой прием в частном доме, куда приглашены десятка два людей. Отмечается день рождения их старого друга, одного из самых уважаемых деятелей киноиндустрии. Некоторые из гостей восхищаются благотворительным мероприятием, на котором они были в тот день и которое проходило в особняке «Пальмы».
Машина снова подъезжает к воротам. Потом супруги оказываются на ступенях, затем – в спальне, и ее руки обнимают его шею. В момент, когда они падают на постель, камера через дверь спальни отъезжает назад. И внезапно мы замечаем его, спрятавшегося внизу, в темной гостиной, – мы видим пару вглядывающихся в темноту холодных, злых глаз. Он ждет.
Там, наверху, женщина засыпает, и муж нежно целует ее в щеку. Стараясь не разбудить ее, осторожно закрывает за собой дверь спальни. Он уходит по коридору в другую комнату – туда, где проведет остаток ночи. Закрывается вторая дверь, и с этим звуком взгляд пришельца становится более напряженным, в глазах появляется демоническая уверенность. Медленно описывая полукруг, камера превращает обычный подъем по лестнице в бесконечную головокружительную спираль.
Все, что вы видите, – медленное круговое движение какой-то фигуры, это призрак смерти – темный предвестник беды. Выйдя на самый верх, фигура сворачивает за угол, исчезая в темноте коридора. Зритель остается на месте. Камера делает наезд на часть опустевшей лестничной площадки, оставляя воображению публики домыслить страшные детали того, что случится дальше. Сцена была имитацией приема, каким привыкли показывать убийство в кинематографе прошлого, – имитацией чего-то настолько старого, что теперь, по прошествии многих лет, прием выглядел свежим и оригинальным: убийство совершено, но акта насилия никто не видел.
Звенит будильник.
Стэнли Рот – вернее, актер, играющий Стэнли Рота, выключает звонок и наскоро одевается. Пройдя по коридору, он останавливается у закрытой двери спальни, где они с женой занимались любовью, и делает нерешительное движение, собираясь открыть дверь. Потом, улыбнувшись, решает не будить ее в ранний утренний час и уходит. Фары машины режут мутный рассветный полумрак. Открываются ворота, и он уезжает прочь. За домом, в бассейне, плавает лицом вниз обнаженное тело Мэри Маргарет Флендерс.
Прибывает полиция, вызванная прислугой, обнаружившей тело и бьющейся в истерике. Несколько минут спустя, когда люди в форме рыщут по дому в поисках улик, детектив в штатском внимательно осматривает тело, лежащее теперь рядом с бассейном. Он медленно качает головой. Выражение лица детектива предполагает некую только что возникшую мысль – более чем рутинное сожаление профессионала, наблюдающего очередной случай в бесконечном ряду преступлений. Вероятно, как многие, детектив видел фильмы с участием великой актрисы и сейчас думает о ней не как о незнакомой жертве преступления, но как о человеке, которого знал лично. Что бы ни означал его вид, ясно – это дело вряд ли окажется рядовым уголовным преступлением.
Во время похорон маленькая девочка кладет на гроб единственный цветок. Гроб медленно опускается в могилу. Тихо плача, девочка отворачивается и уходит вместе с другими, оставляя Стэнли Рота одного у могилы для последнего прощания. Камера отъезжает, уходя все дальше, и затем, как я уже видел по телевизору, на фоне золотого предвечернего солнца появляется одинокая фигура Стэнли Рота, оплакивающего убитую жену.
В темноте кинозала слышались приглушенные звуки – то там, то тут кто-то покашливал или сдавленно шмыгал носом. Сидя рядом, Джули тихо вытерла слезы. Стэнли Рот, сидящий по другую руку от нее, выглядел довольным. Это казалось странным и неуместным, но затем я сообразил, что он реагировал на произведенный эффект, а вовсе не на то, что было на экране. Увидев мой взгляд, Рот кивнул на экран, едва заметной улыбкой давая понять, что его особенно интересует мое мнение о действии, которое будет дальше. Затем Джули взяла мою руку, и я по пожатию догадался, что она тоже ждет следующего кадра.
Стэнли Рот в своем бунгало. И его внимание обращено на Джозефа Антонелли. Антонелли! Как просто, оказывается, отдать свое «я» другому человеку, отказавшись от собственной уникальности в пользу того, кто уже известен и должен тебя изобразить! Стэнли Рот смотрит, как Уокер Брэдли читает подпись на «Оскаре».
На секунду я встретил взгляд Стэнли Рота. Он быстро улыбнулся, понимающе и не без симпатии, и тут же отвернулся к экрану.
Я разговаривал с «живым» Стэнли Ротом первый раз в жизни, спустя час после телефонного звонка. Рот говорит, что полиция собирается его арестовать.
Сцена продолжалась минуты три, не более. Тем не менее около десяти строк нашего диалога вместили все, сказанное в действительности: Рот сообщает Антонелли, что однажды ударил жену, но утверждает, что не убивал. Он объясняет, почему спал в другой комнате, но не может объяснить, как кто-то проник в их дом незамеченным. Все время, пока Рот говорит, Антонелли расхаживает по комнате. И всякий раз, когда он проходит мимо развешанных по стенам фотографий, и камера, и аудитория тоже видят эти снимки, бросая короткий взгляд в частную жизнь знаменитого и, кажется, чересчур хорошо им известного человека.
– Она спала с другими мужчинами, – говорит с киноэкрана Рот. – Но я любил ее.
Этими словами Стэнли Рот оборачивает факт ее неверности совершенно иной стороной: придавая горько-сладкий оттенок своей тоске, теперь выражавшей не просто меру его любви, но говорившей о его верности, желании простить и, возможно, забыть ее предательство. В глазах публики Рот становился человеком, способным на глубокие переживания.
Какое странное ощущение – наблюдать за тем, как слова, которые я хорошо помню, начинают звучать по-другому, меняя даже не смысл мною сказанного, но в большей степени меняя само мое существо и то, как я относился к самому себе. Сидя в темноте переполненного кинозала, я наблюдал за своим превращением в чистейший вымысел, продукт воображения и понимал, что именно так меня воспринимают окружающие. Беспощадный, бессовестный адвокат, безразличный к тому, виноват его клиент или невиновен, и желающий – нет, жаждущий вести дело лишь из-за скандальной известности. Постепенно, сам того не желая, адвокат убеждается в том, что Стэнли Рот, один из его немногих подзащитных, действительно невиновен в убийстве.
Рот не забыл ни одной детали.
Когда, выйдя из бунгало, они идут по направлению к воротам, где полиция ждет Стэнли Рота, чтобы увезти в тюрьму, он обращается к человеку, только что согласившемуся его защищать, и без всякого укора говорит:
– Вы мне не верите? – Потом добавляет: – Я вас не осуждаю. У вас нет причины. Но правда в том, что я не убивал Мэри Маргарет, я не убивал свою жену.
