указ не только о полном изменении налоговой системы Гьерта, но и о преобразовании судебной: в каждую из земель будут направлены императорские судьи, которые будут подчиняться непосредственно императору. Следовательно, вопросы смертной казни и помилования будет решать лично император. Так недолго добраться и до изменения общего имперского законодательства. Этого нельзя допустить, никак нельзя!
Первый табор остановили в Корели. Затем пришла весть из Тангера. Вскоре откликнулся Картай. Следом за ним — Акшоон. Все безрезультатно. Отчеты отрядов, подчиненных заговорщикам, были одинаковы. Ни один из баронов не подходил. Лишь в Корели показалось, что подобрались наконец к тайне, найден тот самый орк, но, увы, тревога оказалась ложной.
К тому моменту как путешественники добрались до леса, Каренс проклял все. И гитару, на которой злобный и коварный менестрель заставлял играть ученика, и странного монстра, похитившего гитару, на которой злобный и коварный менестрель заставлял играть ученика, и менестреля, пытающегося найти странного монстра, похитившего гитару, на которой злобный и коварный менестрель заставлял играть ученика, и себя, следующего за менестрелем, пытающимся найти странного… В общем, понятно.
Причем проклял не один раз, и было за что. Кожа давно покрылась непробиваемой коркой пыли, смешанной с потом, во рту пересохло, а чертов менестрель, забыв про усталость, шагал и шагал вперед.
Нет, конечно, джокер путешествовал и раньше: в конце концов, родился он на окраине Гьерта, а к сегодняшнему дню успел побывать и в Алронде, и в Тангере, и даже пару раз попадал в Островную империю. Но дело-то в том, что во время предыдущих странствий джокер предпочитал путешествовать в более комфортных условиях. Всего-то и надо было, что накопить в очередном городке немного денег и отправиться в дорогу с каким-нибудь купеческим обозом. По крайней мере, тогда тебя не будут гнать вперед, не позволяя остановиться ни на минуту. Да и охрана какая-никакая есть. Так, к слову об охране.
Шулер догнал мерно шагающего музыканта и похлопал его по плечу.
— А? — не оборачиваясь и не замедляя шага, бросил бард.
— Слушай, я вот все хочу тебя спросить, ты путешествовать не боишься?
Менестрель удивленно покосился на него:
— В смысле?
— Ну разбойники, грабители. Драконы опять же.
Найрид только хмыкнул:
— Драконы? Да это был первый урод, встретившийся мне на пути. И надеюсь, последний. А что касается ваших гильдий — я никому из них не интересен. Что с меня брать? Пару-тройку сребреников?
— Гитару? — предположил Каренс и запнулся, увидев, как помрачнел музыкант.
На некоторое время повисла тишина, а потом мошенник все-таки не выдержал:
— Най, ну подумай сам, это ведь просто невозможно. Где ты найдешь свою гитару? Этот ящер небось уже бросил ее где-нибудь или в когтях раздавил.
— А я попытаюсь, — упрямо отрубил бард.
— А если не найдешь? — не успокаивался джокер.
— Вернусь в Септиан, сдам тебя сюзерену и потребую свои деньги, — отрезал Найрид.
Больше Каренс глупых вопросов не задавал.
Впрочем, и не особо хотелось. До леса они дошли уже после заката. Едва заметная в мерцании звезд тропа, ведущая к могучим деревьям, петляла и скрывалась в высокой траве. Под ноги упрямо бросались бесконечные ямы: мошенник уже три раза успел поскользнуться, к счастью успевая схватиться за руку менестреля.
Наконец, когда джокер был готов плюнуть на все, сесть на землю и пожелать музыканту дальнейшего пути в гордом одиночестве, тот, легко перешагивающий через корни деревьев, остановился:
— Дальше мы вряд ли пройдем в темноте. Привал.
Каренс с тихим стоном повалился на землю, оперся спиной о ближайший ствол и устало прикрыл глаза. Увы, ненадолго. Через мгновение, не больше, его похлопали по плечу и нетерпеливо поинтересовались:
— Так и будешь сидеть?
Мошенник, уставший за прошедший день как собака, распахнул слипающиеся глаза: на фоне ночного неба проступал нечеткий силуэт Найрида, временно исполняющего обязанности личного карающего демона.
— Ну что тебе еще надо, а? — страдальчески протянул джокер.
— Хворост собрать, — пожал плечами музыкант.
— В смысле?
— В прямом, — любезно пояснил бард. — Нужно разжечь костер. Я не уверен, что здесь нет хищников. Или ты предпочитаешь спать на дереве?
— Как же я тебя ненавижу! — тихо простонал мошенник, вставая. Как можно в полной темноте собирать хворост?
К счастью, у Найрида обнаружилось старое конденсированное осветительное заклинание, так что удалось набрать немного сухих веток. Засыпая, мошенник старался не думать о том, что вставать ему придется часа через два-три, чтобы следить за костром. Сперва менестрель, потом — его ученик.
На рассвете, когда солнечные лучи только начали проникать сквозь неплотную решетку ветвей, Каренс проснулся. Причем проснулся, вопреки устоявшейся традиции, вовсе не потому, что Найрид решил в очередной раз показать всю пакостность своего характера. Просто какой-то дурной проголодавшийся дятел затарабанил по дереву над самым ухом мошенника. Каренс подскочил от этой нежданной дроби, заозирался по сторонам и с удивлением понял, что этой ночью его никто не будил.
Менестрель сидел возле давно потухшего костра, обхватив руками колени, и спал, свесив голову. Каренс встал и, подойдя к дремлющему музыканту, потряс его за плечо.
— А? Что? — подскочил Найрид. — Я не сплю! Я слежу!
— Ты почему меня не разбудил? — рявкнул Каренс.
Найрид сладко зевнул:
— Когда?
— Когда моя очередь сторожить костер подошла!
Если бы Найрид объяснил свой поступок жалостью, Каренс бы точно разобиделся, но менестрель слишком хорошо знал друга, а потому просто рассмеялся:
— Я сам заснул.
Ссора закончилась, так толком и не начавшись.
Надо сказать, лес только издали да в потемках казался небольшим. Сейчас, окинув взором расстилающийся пейзаж, Каренс с уверенностью мог сказать: гитару придется искать долго. Причем не факт, что удастся найти хотя бы ее обломки.
Мрачный голодный джокер (запасов не оказалось ни у одного из путешественников) плелся за менестрелем и подсчитывал в уме, сколько же он протянет на подножном корме. Получалось, что очень мало. Для диких груш и яблок еще рано, ягоды тоже не поспели, об охоте не могло быть и речи ввиду отсутствия даже подобия силков, не говоря уже об оружии.
Трава мягким ковром стелилась под ноги. Где-то над головой раскричалась невидимая птица. Мошенник на мгновение поднял взор к скрытым за переплетением ветвей небесам,
