Ольги Арчиловны «художества» Снежкова и вернулся.
Эвника чувствовала себя здесь как своя — уютно устроилась на тахте, листая «Плейбой». При появлении подполковника она поспешно отложила журнал.
— Пока Ольга Арчиловна занята, хочу вам показать кое-что из найденного у Вадима при обыске.
— Обыске? — испуганно проговорила Эвника.
— Увы. Добровольно предъявлять Снежков не пожелал. Уж больно стеснительный, — с иронией произнес Латынис и разложил перед администратором Дома моделей фотографии.
Та глянула на них, прикусила губу. Лицо ее покрылось красными пятнами.
Снимки запечатлели Эвнику в чем мать родила во время любовных утех. И не только ее, но и других девиц.
— Понимаю вас, — сказал подполковник. — Но поверьте, мне не доставляет радости копаться во всем этом. Вынужден…
— Ладно уж. — Эвника достала сигарету, закурила. — Что вас интересует?
На фотографии она старалась не глядеть.
— Вы знаете этих женщин? — отобрал Латынис снимки, где были другие проститутки.
— А как же… Это Рая Зелинская, Люся Воропаева,
Валя Шумахер, художница… — Эвника вдруг криво улыбнулась. Смотри-ка, Марина Юрьевна. Моя учительница, можно сказать.
— Откуда вы их знаете?
— Да они все из Дома моделей.
— Для чего их фотографировали?
— Клиенты-иностранцы просили. На память….
— Но тут есть и наши соотечественники. — Ян Арнольдович ткнул в несколько фотографий.
— Как вы разобрались, что наши? Ведь голенькие…
— Вадим снимал их и в благопристойном виде, на визитные карточки.
— Когда он фотографировал для визиток, они знали. А тут — нет.
— Для чего это нужно было?
— Спросите у Вадима.
— А как он ухитрялся делать это незаметно?
— Спросите у Вадима, — повторила Эвника.
— Что ж, придется спросить, — поднялся Латынис. — А вы пока посидите здесь.
Он собрал снимки и пошел в другую комнату. Дагурова как раз прощалась с понятыми.
— Минуточку, товарищи, — сказал Ян Арнольдович. — Понимаете, нужно еще кое-что выяснить. — И обратился к Снежкову: — Вы, оказывается, некоторых граждан снимали неведомо для них. Я имею в виду советских. — Латынис хлопнул рукой по фотографиям. — Расскажите, каким образом вы это делали?
Следователь удивленно посмотрела на подполковника, но тот жестом успокоил: мол, это важно.
— Запросто, — поднялся с кресла Снежков. С него уже слетел весь гонор.
— Смотрите, — сказал Вадим, подойдя к стене, и снял красочный японский календарь с полуобнаженными девицами. Под ним была дыра. Латынис глянул в нее и увидел Эвнику, в задумчивости курившую на тахте.
— Прошу, товарищи, — пригласил подполковник остальных.
Дагурова и понятые тоже посмотрели в отверстие в стене. Затем все прошли в соседнюю комнату. Снежков и Эвника молча кивнули друг другу.
— Но здесь же зеркало, — удивилась понятая, указывая на то место, где должно было находиться выходное отверстие.
— Зеркало, — подтвердил хозяин квартиры. — Только не простое. Если смотреть с оборотной стороны, оно совершенно прозрачное.
— А-а, ясно, как защитные зеркальные очки, — сказал понятой.
— Совершенно верно, — кивнул журналист.
— Три ноль в вашу пользу! — шепнула Латынису Ольга Арчиловна. И громко сказала, обращаясь к понятым: — Придется вас задержать немного.
Они пошли в другую комнату составлять еще один протокол.
— И вы, Эвника, пройдите, — попросил Ян Арнольдович. — У нас с Вадимом Леонидовичем будет разговор. — Он улыбнулся и добавил: — Мужской…
Эвника удалилась.
— Потолкуем? — присел на тахту Латынис и показал на место рядом. — Чуешь, старина, что дело пахнет керосином?
— Чую, — обреченно проговорил журналист. — Готов отвечать на все ваши вопросы.
— Умница, — похвалил подполковник и так же, как перед Эвникой, разложил фотографии. — Ведь не для своего удовольствия ты щелкал наших любвеобильных граждан, верно?
— Честно говоря, порнуху я в гробу видел, — поморщился Вадим. — Это для импотентов. Люблю все натуральное.
— Кто заказывал?
— Киреев.
— Он тоже вроде не слаб как мужик, — усмехнулся Латынис.
— Тут другой интерес.
— Шантаж?
— Конечно. И ребенку понятно. Люди-то какие! Имея такой портретик, из них можно вить веревки.
— Я еще понимаю, что-то можно получить от министра, академика, но от Чураева?.. — показал на один из снимков подполковник. — Адвокат, притом весь ваш, с потрохами.
— Это теперь. А раньше знаете сколько причинял неприятностей Кирееву? Охо-хо! На процессах по делам, которые расследовал ОБХСС, так копал, что частенько отправляли на доследование, а то и вовсе оправдывали суды. Тогда мы заманили Чураева на эту тахту, сотворили пейзажик, ознакомили. Стал ручной, как собачонка.
— Хинчука так же обратали?
— Само собой.
— Идея Киреева?
— Куда ему… Слабо!
— А чья же?
— Совы…
— Голова у этого Совы работает, — заметил Латынис.
— Да, не голова, а Совет Министров, с почтением произнес Снежков. — Но для него человек — ноль! Может раздавить, как букашку. — Он вздохнул. — Вот и перекорежил мою жизнь и жизнь Эвники. А я ведь был в нее влюблен по уши…
— Когда вы познакомились?
— Вместе поступали в театральное училище. Эвника на актерский факультет, а я на оформительский. Понимаете, с детства увлекался рисованием, фотографировал… Мы с Эвникой срезались. Обоим буквально по баллу не хватило. Эвника была просто убита. Переживала страшно, но домой возвращаться не хотела ни в какую. Я предложил ей поселиться у меня…
— Воспользовались ее безвыходным положением? — усмехнулся Ян Арнольдович.
— Зачем же? — обидчиво произнес Снежков. — Говорю же, просто обожал ее. Между прочим, она была уже не девушка. Однако это меня нисколько не смущало. Сказал Эвнике, что хочу с ней зарегистрироваться… — Он тяжело вздохнул.
— Ну и как?
— Да никак, — грустно проговорил Вадим. — Поехал в Киев на похороны брата. Справили мы девять Дней, я возвратился в Южноморск. И узнаю: Эвнику видели с Хинчуком. Возил ее на машине, водил в ресторан, к себе на дачу. — Он помолчал. — Не в куклы же они там играли. Не поверите, от горя я чуть не покончил с собой. Готов был простить, лишь бы Эвника вышла за меня замуж… Но кто попадает в их сети,
