Когда Надя сказала: «В „Кооператор“», водитель усмехнулся:
— Ты что, Урусова, богачкой стала? Или от дружка прячешься?
Надя ничего не ответила.
«Кооператор» находился за городом. За рестораном установилась определенная репутация: его посещали те, кто боялся веселиться гласно. Одни — по причине сомнительных доходов, другие прятались от своих жен и мужей. Третьих привлекла сама репутация этого заведения. Конечно, забредали на его огонек и такие, кто не ведал всего этого. И все же люди, считавшие себя порядочными и морально чистыми, в «Кооператор» не ходили.
«Неужели нашел другую? — спрашивала себя Надя, когда машина неслась по городу. — А его клятвы? Лишь красивые слова? А если снова засосала уголовщина?..»
Такси промчалось мимо парка культуры и отдыха. Гремела музыка, под гирляндами огней гуляли празднично разодетые курортники и местные.
Надя вспомнила, сколько волнений связано с танцплощадкой: что вот, наконец, подойдет тот, который…
Подходили. Приглашали. И уходили, протанцевав пару танцев. Тот, который… так и не появился.
«Может, я сама виновата? — казнила себя Надя. — Виктор молодой, здоровый, красивый… Всякое повидал. А я…»
Близости между ними еще не было. И, возможно, напрасно: он ведь не мальчик… А может быть…
Машина выскочила на загородное шоссе. Чем ближе был ресторан, тем сильнее охватывали сомнения — зачем она едет? Если Виктор с женщиной унижаться?
«Пусть с женщиной, — решила она, — пусть! Хоть буду знать точно… Тогда больше на порог не пущу…»
— Не выключай счетчик, — попросила Надя шофера, когда машина остановилась у скромного на вид здания.
Она вошла в зал и робко остановилась, ища глазами Виктора.
На небольшой эстраде стайка девиц, почти в чем мать родила — минимум материи на груди и бедрах — фривольно отплясывала чарльстон, демонстрируя налитые ляжки. Все вокруг излучало интим и тоску по добротной роскоши. Никакого модерна. Ковры, хрусталь люстр, огромные китайские вазы, фонтанчик с бронзовыми ангелочками. И ретро-танец…
Наконец Надя нашла, кого искала. Она подошла и опустилась на свободный стул у столика, который стоял напротив Виктора. Он заметил ее не сразу: казалось, весь был поглощен зрелищем вихляющихся женских тел. За столиком Виктора сидели еще двое — мужчина и женщина. Мужчина — спиной, женщина — вполуоборот.
Надя смотрела на жениха и беззвучно плакала.
Наконец Виктор увидел ее. Встретившись взглядом с невестой, он застыл. Затем, смутившись, суетливо поднялся, сказал что-то своим приятелям и подошел к Наде.
— Прошу, иди домой… Буду через час, — торопливо прошептал он ей на ухо.
Дружок Виктора обернулся — типичное кавказское лицо. Женщина тоже бросила на нее любопытный взгляд, но тут же отвернулась.
Надя машинально встала, как в полусне, миновала пространство, заполненное разморенными музыкой, алкоголем и едой людьми. В спину ей надрывался чарльстоном оркестр.
Выйдя на улицу, она села в поджидавшую ее машину сзади шофера и тихо произнесла:
— Назад…
И всю дорогу крепилась, чтобы не разрыдаться.
В своей комнате Надя дала волю слезам. Потом долго сидела на стуле в каком-то оцепенении.
Выстрелом прозвучал для нее негромкий щелчок замка. Надя вся напряглась, словно затылком видя, как Виктор стоит в дверях.
— Надя… — позвал он.
Она не повернулась. А так хотелось! Ведь она выиграла. Он пришел…
Виктор шагнул к ней, твердо взял за плечи и повернул к себе.
— Представляю, что ты подумала, — сказал он. — Дуреха…
Обида улетучилась, все забылось вмиг. Надя уткнулась лицом в его плечо. И услышала, как гулко и торопливо билось его сердце.
— Дуреха, — ласково повторил он. — Эх ты… — нежно и с укором.
Надя обхватила шею Виктора. Что-то бормотала. Не то «прости», не то «люблю». Что-то внутри нее звало его. В ту бездну непреодолимого желания, за пределы радости.
Виктор ответил на этот зов. Он уже сам не мог сдержать себя…
…Буря, пронесшаяся в них, медленно успокаивалась. Они лежали рядышком, ощущая тела друг друга. Она — потрясенная. Он — еще больше.
— Ничего не понимаю, — наконец произнес Виктор.
Надя молчала. Он сел, пристально посмотрел в ее загадочно улыбающееся лицо.
— Фантастика! — взъерошил волосы Виктор. — Знаю, девушка может иметь дело с парнем и остаться девушкой… Но чтобы родить и остаться девушкой!..
— Ты у меня первый, — тихо сказала Надя.
— Павлинка не твоя! — воскликнул он.
— Никогда так не говори! И даже не думай, — попросила Надя. — Я боялась рассказать раньше…
— Чего?
— Опасалась, что ты не будешь ее любить…
— Да какая разница, чья она? Я за Павлинку… — начал было Виктор.
— Она мне больше, чем родная, — сокровенно и радостно вырвалось у Нади. — Понимаешь, Вить, она по-настоящему моя!
— Может, все-таки объяснишь?
— Была у меня подруга… Забеременела… Родить не имела права. Нельзя ей было, ясно?
— Случается, — медленно произнес Виктор, внимательно глядя на Надю и боясь пропустить хоть одно ее слово.
— Время аборта пропустила. Боялась… К каким-то бабкам ходила, зелье всякое пила… Не помогло. Может, от этого Павлинка и родилась семимесячной. Крошечная, жалко смотреть… Ну, мать, подруга моя, в отчаянии. Что делать? Хоть руки на себя накладывай… Я испугалась: или себя порешит, или девочку… Тут как раз отец мой приехал в Южноморск. На своем самосвале. Ты же знаешь, он шофер…
— Ага, — кивнул Берестов.
— За удобрениями приехал. На складе не было, сказали, что надо обождать… Отец жил у меня. Ну, немного загулял. В смысле, по пивным барам… Что меня стукнуло, не знаю. Говорю той подруге: давай девочку. Выдам за дочь… В общем, завернули мы ее потеплее, приехали ко мне. Отец дрыхнет… Села я за руль его самосвала и помчалась домой, в деревню. А самой страшно до ужаса: вдруг не довезу, вдруг умрет? Ведь недоношенная… — Надя замолчала.
— А дальше? — поторопил Виктор.
— Довезла, — улыбнулась чему-то далекому Надя. — Уже когда в деревню въезжала, другой страх охватил: мать прибьет. Меня. Крутая она у нас… Единственная дочь принесла в подоле… — Она снова замолчала.
— Ну и как?
— Как видишь, жива, — негромко засмеялась Надя. — Перво-наперво Павлинку доставили в роддом. Врач сказал: часом позже — потеряли бы девочку… Мать потом, конечно, накинулась на меня. Как смела? Почему скрыла? Сам знаешь, в деревне на этот счет строго. Позор!
— Представляю, — улыбнулся Виктор.
— Вот так было дело… Веришь или нет, теперь самой кажется, что это я ее родила…
— А кто мать?
Надя подскочила, словно ее подбросило пружиной.
— Витенька, давай сразу договоримся, — схватила она его за руку, — не спрашивай. Никогда! Не нужно это тебе! Никому не нужно! Понял?
