Запретное пламя

пор жив, – это то, что я убил Горбатого Медведя в честном бою, но все равно я убил индейца, факт остает­ ся фактом. Если Шинте Галеска узнает, что я сделал, последствия могут быть самыми ужас­ными. У него горячий нрав. Я знаю, что тебе тяжело, но меня не будет всего один день, в крайнем случае – два дня. Пожалуйста, поверь мне, Кэти.

– Я верю. Но если здесь мы в опасности, то не разумнее было бы ехать отсюда прямо сей­час?

Рэйф вздохнул:

– Я пообещал Летнему Ветру, что мы проведем несколько дней с чеинн, если она будет хорошо себя вести.

– Она что, угрожает тебе?

– В некотором роде. Ей было плохо с Би­чом, и она снова хочет побыть со своими. Кто знает, может, она решится остаться здесь.

– Как она может остаться? Ведь предпо­лагается, что вы с ней женаты.

– Мы разведемся.

– Я не знала, что у индейцев есть развод.

– Есть, и им развестись легче, чем белым.

– Правда?

– Да. Если женщина хочет развестись с му­жем, она просто возвращается к своим родите­лям. В нашем случае Летний Ветер могла бы остаться с Шинте Галеска и объявить, что наш брак распался.

– А ты можешь сделать то же самое?

– Для мужчин это немного по-другому. Если он устает от своей жены или решает, что она ему не подходит, он ждет до следующих тан­цев и объявляет, что бросает свою жену, и ее может взять любой, кто хочет.

– Как это по-дикарски, – заметила Кэтлин, думая, что никогда не слышала ничего более странного. Брак – это священный союз, и к нему нельзя относиться так легкомысленно.

– Возможно, но вспомни, что большинство индейских браков устраивается родителями. Они не всегда удачны, и лучше быть дикарем, чем жить с человеком, который не подходит тебе.

– Вообще-то да.

Рэйф взял руки Кэтлин в свои.

– С тобой все будет хорошо пока меня нет? Кэтлин пожала плечами.

– Думаю, что да, – она умоляла бы его не ехать, но мысль, что Летний Ветер, возможно, решит остаться с чеинн…

– Мне надо идти, – неохотно сказал Рэйф, – они ждут меня. – Я буду скучать по тебе, – прошептала он, погладил ее по спине, провел рукой по волосам, а потом нагнулся и горячо поцеловал.

– Возвращайся побыстрее, – сказала Кэт­лин, выдавливая улыбку.

Рэйф кивнул:

– Можешь рассчитывать на это.

Кэтлин пошла провожать его. Он снял ру­башку из оленьей кожи, и раннее утреннее солнце согревало его широкие плечи. Он был обут в мокасины, за поясом висел нож в чехле, а на голове – красная повязка. Кожа такая же темная, как у Шинте Галеска.

Летний Ветер вывела лошадь Рэйфа, и он вскочил в седло. Когда Шинте Галеска дал Рэйфу лук и колчан со стрелами, Кэтлин почув­ствовала приступ беспокойства. Теперь Рэйф выглядел совсем как индеец.

С полдюжины воинов в считанные секунды собрались у вигвама Шинте Галеска.

Рэйф послал Кэтлин длинный взгляд, мол­чаливо уверяя ее, что в его отсутствие все бу­дет нормально.

Летний Ветер дернула Рэйфа за руку, и он посмотрел на нее сверху.

– Доброй охоты, мой муж, – сказала она, улыбаясь ему.

– Заботься о Кэтлин, – сказал Рэйф.

Летний Ветер угрюмо кивнула. Если белая женщина исчезнет, тогда она и Крадущийся Волк смогут навсегда остаться с чеинн. Им бу­дет хорошо вместе, и она родит ему сыновей, много сыновей.

Если бы не эта белая женщина…

Рэйф легко потрепал Летний Ветер по пле­чу, но смотрел он в это время только на Кэт­лин. Он тепло улыбнулся ей на прощание и вместе с другими воинами поехал из деревни.

Радуга помахала рукой своему мужу и ста­ла рядом с Летним Ветром.

– Пошли, – сказала она, – надо найти дрова и принести воды.

– Пусть это сделает белая женщина, – ска­зала Летний Ветер.

Радуга улыбнулась в знак согласия. Она пошла в вигвам и вернулась с большой бутылью из тыквы, которую сунула в руки Кэтлин.

– Иди к реке и принеси воды, – повели­тельно сказала Летний Ветер. – И дров.

– Не пойду.

– Пойдешь, если хочешь есть, – огрызну­лась Летний Ветер. – Пошевеливайся.

Пробормотав совсем не подобающее леди ругательство, Кэтлин пошла к реке, измыш­ляя тысячи способов, как избавиться от Лет­него Ветра.

Встав на колено около реки, она наполнила бутыль, потом поставила ее на землю рядом с собой и уставилась вдаль. Она видела мальчи­шек, пускающих стрелы в шкуру медведя, прикрепленную к дереву, и дальше вниз по реке – трех девочек, плещущихся в воде.

Минут через двадцать она направилась к рощице, растущей неподалеку от реки. Если она убежит, скорее всего, никто не станет ее искать. Летний Ветер, конечно, обрадуется. Но Кэтлин не очень улыбалась мысль бродить од­ной по полям и лесам, быть добычей для хищ­ников и индейцев. Неизвестно, какие еще опас­ности подстерегают ее в этой глуши. «Лучше уж переносить напасти, к которым привыкла, чем искать новые», – решила она.

Набрать охапку хворосту было делом не­скольких минут, и потом, тяжело вздыхая, Кэтлин вернулась в вигвам Радуги.

После обеда женщины начали играть в ка­кую-то игру. У каждой было по четыре палки, выкрашенных с одной стороны черной, а с дру­гой белой краской. Кэтлин следила за играю­щими, пытаясь понять смысл игры. После не­скольких конов она поняла, что если все четыре палки падали вверх черной стороной, игроку засчитывалось два очка, если белой – одно, или очки вообще не засчитывались. Она с удивле­нием обнаружила, что индейские женщины страстные игроки: они ставили на кон шкуры, мокасины и домашнюю утварь.

Когда ставки повысились, к ним присоеди­нились два воина, и игра стала более шумной и напряженной.

Шло время, и Кэтлин заметила, что один из воинов часто поглядывает в ее сторону. Она видела, как он пошептался с Летним Ветром и та кивнула. Воин глянул на Кэтлин и улыб­нулся. Кэтлин внезапно почувствовала дрожь.

Ее беспокойство возросло, когда воин оста­вил игру, а потом вернулся, ведя на поводу гне­дую кобылу. Он указал на Кэтлин, а потом на лошадь, и хотя Кэтлин только догадывалась, о чем он говорит с Летним Ветром, она поняла, что он ставит свою лошадь на следующий бро­сок. Если он проиграет, у Летнего Ветра поя­вится новая лошадь, а если выиграет, у индей­ца будет новая рабыня.

Летний Ветер через плечо взглянула на бе­лую женщину. Можно ли принять ставку Тонкаллы? Она представила себе гнев Крадущего­ся Волка, когда он узнает, что она избавилась от белой женщины. Не важно, что Кэтлин ей не принадлежала. Она была белой, а значит – врагом.

Летний Ветер повернулась к Тонкалле.

– Идет, – сказала она и бросила палки.

– О нет, – прошептала Кэтлин, когда все четыре палки выпали белой стороной.

На лице Тонкаллы дрогнули мускулы, когда настал его черед. Кэтлин казалось, что палки вертятся в воздухе слишком медленно. Воин ис­пустил громкий победный возглас, когда все че­тыре палки упали черной стороной. Он победил.

Кэтлин замотала головой, когда он пошел к ней.

– Нет, – сказала она, отступая от него, – я не принадлежу тебе.

Страх сковал ее, разрушая напускное спо­койствие, когда воин взял ее за руку.