— Значит, ты колдунья, — с осуждением произнес он, — как и твой сын.
— Я — ведьма, — поправила она. — Тут есть существенная разница, и Кел в этом убедится. Я совсем не такая, как он.
— Ведьма, колдунья, чародейка, — стал спорить он. — Какая тут разница?
Она холодно посмотрела на него, недоумевая о том, как такой неразумный человек может быть ее другом.
— Моя сила присуща мне изначально, — резко ответила она. — Она исходит из меня самой, такой, какая я есть; она часть меня, такая же естественная, как руки и ноги. Мне не надо вытягивать ее откуда-то еще. Этим занимаются колдуны. Они находят предмет — талисман или амулет — или находят слова или символы, которые содержат магическую силу. Затем они собирают эту силу для своих личных целей. Есть еще и волшебники. Им служат демоны, или же они получают свое могущество в дар от богов…
— Значит, ты ведьма, — грубо оборвал ее Терлик. — Так вот как тебе удалось убить моих братьев?
Жгучий гнев переполнил ее. Она покрыла расстояние между ними в два быстрых прыжка и влепила роларотанину звонкую пощечину.
— Ты, бессердечный ублюдок! Твои братья были свиньями, они пытались зарезать безобидного старика. Я остановила их при помощи стали. Понятно? Тогда у меня не было никаких магических способностей, ничего, кроме моего клинка и умения, и я обходилась без всего этого больше двадцати лет. И не пытайся выставить своих братцев в выгодном свете — чтобы порубить их свиные рыла, мне не понадобилось чуда.
Терлик вспыхнул. Но затем его гнев стал постепенно затухать. Он посмотрел на свои руки и потер их.
— Ты действительно собиралась отомстить за меня? — смягчившись, спросил он. — Своему собственному сыну?
Она тоже немного успокоилась и кивнула. Как рассказать ему обо всех зверствах, что совершил Кел?
— За тебя и за многих других, — ответила она. — Я тебе не говорила, еще не успела сказать. Кел ведь убил своего отца. — Настал ее черед посмотреть на свои руки, но потом она подняла голову, и их взгляды встретились. — За одно это деяние я бы искала его повсюду, даже если бы пришлось пройти за ним все девять кругов ада. Добавь к этому преступлению его участие в смерти Кириги, и ты поймешь, какое чудовище я произвела на свет.
Терлик странно смотрел на нее.
— И ты сможешь убить своего собственного сына?
Она с трудом сглотнула. Это был прямой вопрос, и ее ответ был таким же прямым:
— Да.
Его плечи опустились. Он подошел к ней и погладил ее по руке, утешая:
— Твои боги подсунули тебе дурные карты, женщина. Полагаю, у тебя нет выбора и надо играть теми, что есть. Но я буду с тобой до конца. — Он слабо улыбнулся.
Эти слова больше, чем любые другие, поддержали ее. Она не хотела пугать Терлика своими магическими способностями. Однажды он признался ей в любви, И сейчас, когда она уже выбрала свой роковой путь, это вдруг стало много значить для нее.
Она ухватила его за обе руки и сдавила их. Она никогда не полюбит этого человека так, как ему бы этого хотелось, но ощутила, насколько ближе ей он стал.
— Даже если бы наша дружба длилась дольше, — мягко сказала она, — рано или поздно ты все равно предъявил бы мне это обвинение. И лучше сразу расставить все по местам. — Она еще раз пожала его руки, отпустила их и наклонилась за седлом, которое отложила в сторону. Она выпрямилась со своей ношей. — Мне жаль твоих братьев, Терлик, но они не оставили мне выбора.
— Ты права, — вымолвил он, забирая у нее седло. — Мои братья и в самом деле были свиньями. Я погорячился. Ты простишь меня?
Она поджала губы и кивнула.
Они молча постояли, и, казалось, это мгновение вместило в себя вечность. Затем Терлик повернулся и пошел к Ашуру.
— Осторожней с его спиной, — предупредила Стужа, когда он прилаживал небольшой стеганый подседельник на спину единорога и поднял седло, чтобы поставить его на место. Она подошла к нему и стала гладить Ашура по морде, и животное стояло спокойно, терпеливо ожидая, когда на нем туго затянут подпругу.
Терлик отправился за мешком с провизией.
— Ты знаешь, — сказал он, глядя на нее из-за седла и указывая большим пальцем назад, на развалины башни, — когда ты это делала, то вся светилась таинственным светом. — Он замолк, но глаз с нее не сводил. — Как ангел, — добавил он.
— Темный ангел, — поправила она вслух, задумавшись обо всех сложных значениях сочетания этих двух слов. — Я родилась в год Паука, в месяц и день Паука по эсгарианскому календарю, — сказала она. — Это крошечное существо священно для Гата — божества, которого в моей стране называют Тот, Кто Сеет Хаос. Что ж, моя жизнь и в самом деле полный хаос. — Она отвела взгляд в сторону развалин, и ей показалось, что почерневшие, разбитые камни смеются над ней. — Годы мирной жизни с Кимоном были для меня не больше чем передышкой. — Она печально закусила губу. — И вот теперь мои несчастья возобновились.
Со всеми предосторожностями она взобралась на спину Ашура, помня о его ранах и сожалея о том, что не может их излечить. При помощи магии гораздо легче разрушать, чем восстанавливать что-то или созидать. Снести башню с лица земли ей стоило намного меньших усилий, чем потребовалось бы для того, чтобы излечить раны единорога. Эта мысль не давала ей покоя, и она с горечью подумала о том, что, возможно, человеку свойственно скорее все портить и разрушать, чем создавать, и любое проявление созидательной силы так же неестественно, как и сама магия.
Она взяла из рук Терлика мешок с едой и крепко привязала его к седлу. Затем протянула руку, чтобы помочь ему подняться и сесть позади нее. Он помедлил, задержав взгляд на ранах единорога, но в конце концов закинул ногу, сомкнув руки вокруг ее талии.
Она погладила Ашура по холке и в душе попросила прощения за то, что ему приходится везти их двоих. Впрочем, у них не было выбора. Даже если бы они нашли для Терлика другую лошадь, та не смогла бы выдержать. Ей надо с большой скоростью скакать в Кир. За это она тоже извинилась перед Ашуром.
Пока они скакали, тучи разошлись. Из-за них выглянуло солнце, и предзакатное синее небо заметно повеселело. Но это длилось недолго, пока фиолетовая рука ночи не начала простираться над землей.
Далеко на севере показались вершины Шай-Застари. Они скакали достаточно быстро, но она понимала, что им надо ехать еще быстрее.
Земля стала каменистой, когда первые яркие звезды появились на небесах. Она велела Ашуру остановиться и объявила о коротком привале.
Раны единорога, покрытые корками, сочились. Она поморщилась при виде их, отстегнула подпругу и сняла седло, чтобы оно не давило ему спину. После чего, взяв мех с водой из мешка, она стала промывать самые пострадавшие места.
— Я потрачу только свою долю, — сказала она Терлику, заметив его взгляд. — Тебе останется.
— Мне-то на что, — ответил он мягко. — Если нужно, трать все. — Затем он усмехнулся: — Твои дожди так напоили землю водой, что хоть камни выжимай.
И все-таки она старалась понемногу расходовать воду. Закончив, она взвалила на плечо седло и взяла поводья свободной рукой.
— Пойдем пешком некоторое время, — решила она.
Но Терлик преградил ей путь.
— Не раньше, чем ты съешь что-нибудь. — Он протянул ей мешок с едой и указал на седло: — И не раньше, чем это окажется на моем плече.
Она вздохнула, спорить сил не было, и бросила седло на землю. Затем свернула стеганый подседельник и уселась на нем, а в это время ее спутник внимательно изучал содержимое мешка и наконец
