Кстати, если эта чертовка так дорожила своей невинностью, могла бы сказать об этом. Он никогда не позволил бы себе зайти так далеко, если бы знал.
Во всяком случае, ему очень хотелось в это верить.
Но все это теперь не имело никакого значения. Что сделано, то сделано.
— Я был осторожен, — пробормотал он. — Если ты настаиваешь, я приведу ее к тебе. Но ты же понимаешь, что она воспользуется первой же возможностью сбежать? Подумай о постоянной угрозе, которую она несет твоим детям.
Джослин пренебрежительно отмахнулась.
— Это твое дело — не допустить, чтобы она могла навредить.
— Что…
— Между нами говоря, — улыбнулась Джослин, — мы можем превратить мою юную строптивую подругу в изысканную леди, которая станет украшением любого дома — в Англии или в Уэльсе.
— У тебя ничего не получится. К тому же я не собираюсь становиться фрейлиной этой бестии, которая…
— Ты сделаешь это, Джаспер. Ты создал проблему, и должен позаботиться о ее решении. — Она поднялась, более величественная в своем простом одеянии из грубой шерсти и полотна, чем любая высокородная дама в золоте и шелках. — А теперь веди ее сюда, и давай сделаем все, что сможем.
Джаспер вскочил, на этот раз с грохотом опрокинув стул. А Джослин лишь сделала нетерпеливый жест рукой.
— Ну иди же за ней.
У него не было выбора. Пришлось идти. Но шагая через двор, Джаспер испытывал все больший гнев, а, подойдя к казарме, уже кипел от возмущения. Да будет проклят тот день, когда он впервые увидел Ронуэн ап Томас. Она не принесла ему ничего, кроме неприятностей.
«Ее вмешательство однажды спасло тебя», — напомнил Джасперу внутренний голос. Взбешенный рыцарь поднял правую руку и посмотрел на место, где должен был быть мизинец. Если бы не эта маленькая девочка, он тогда лишился бы не только пальца.
Он снова провел рукой по волосам и почувствовал, что гнев начинает ослабевать. Он попробует сделать так, как хочет Джослин. Он позаботится, чтобы девчонка не сбежала, а жена его брата пусть усмиряет эту дикарку. Он же станет обращаться с ней с уважением, которое не может не оценить женщина.
Но, будь он проклят, он больше никогда не доверится этой лживой бестии. И никогда больше не прикоснется к ней.
Он был проклят уже в тот момент, когда открыл дверь.
Он не дотронулся до нее — как-то сумел удержаться от повторения ошибки. Однако это было чертовски трудно, когда он увидел девушку, с потерянным видом сидевшую на подоконнике и пытавшуюся что-то разглядеть сквозь щель между ставнями.
Ронуэн не оглянулась. Она молча сидела на месте, обхватив руками согнутые колени. Девушка только напряглась, на щеках появился слабый румянец. Она испытывала страх, неуверенность и смущение.
Джасперу оставалось лишь тихо выругаться. Ему ничего так не хотелось, как взять ее на руки, уложить в постель и снова заставить улыбаться.
Вся его кровь устремилась в пах, и он почувствовал острое желание. Что же это за безумие!
Или быть может, Господь так наказывает его за прошлые грехи? Наверное, он слишком часто грешил с женщинами.
Злость на самого себя сделала его грубым.
— Идем со мной! Немедленно! — рявкнул он.
Ронуэн медленно распрямила руки, выпрямила ноги, спрыгнула с высокого подоконника, но осталась стоять, прижавшись спиной к стене.
— Куда ты меня ведешь? — тихо спросила она, не глядя ему в глаза.
— Скоро узнаешь, — буркнул он. — Поторопись.
— Пожалуйста, Джаспер…
Она подняла глаза и взглянула на него — олицетворение неуверенности, сожаления и смирения.
— Я знаю, ты имеешь право злиться. Но прошу тебя, не делай из меня шлюху.
Его обожгло стыдом. Если бы мужчина обошелся так с женщиной из его семьи, он не задумываясь убил бы его. Но Ронуэн некому защитить. У нее нет никого — никого, кроме Риса, напомнил он себе. Но даже валлиец ее предал. Он хвастался, что спит с ней, изрядно повредив ее репутации.
Ее бледное лицо выражало такое отчаяние и мольбу, что Джаспер почувствовал себя законченным негодяем, хотя всю дорогу твердил, что ему нет дела до ее чувств.
— Джослин придумала тебе другое наказание. Полагаю, оно не покажется тебе настолько отвратительным.
Услышав это, Ронуэн испытала такое облегчение, что Джаспер почувствовал себя оскорбленным. Правда, он все же не сдержался и добавил:
— Хотя, по-моему, первые часы плена не показались тебе слишком уж тяжелыми.
Ронуэн густо покраснела и судорожно сглотнула. Кожа на ее горле была такой мягкой и нежной… как было бы хорошо согреть ее поцелуями…
Он отвел глаза и буркнул:
— Пойдем. А то мне даже не дали поужинать.
Ронуэн все сделала так, как приказал Джаспер. Она сразу подошла к двери и остановилась рядом с ним. Она почувствовала серьезную перемену в их отношениях. Сейчас она была заложницей, зависимой от его капризов, а раньше он подчинился своему капризу, овладев ее телом. Но он невольно получил больше, чем только тело.
Она тихонько всхлипнула и пошла впереди него по казарме. Он хочет ее — или хотел. И еще он ненавидит ее. Любопытно, понимает ли он, какие чувства она испытывает к нему?
Напомнив себе, что она пленница, Ронуэн успешно справилась с готовыми вспыхнуть эмоциями. Враги никогда не смогут любить друг друга.
Она даже остановилась, потрясенная безумной мыслью. Любовь — это совсем не то, что она чувствовала к этому мужчине. Страсть — возможно, уважение — определенно. Но не любовь. А что?
— Пошли! — Джаспер взял ее за руку и заставил идти быстрее. Но когда она ускорила шаги, он убрал руку. Неужели он теперь считает ее настолько отталкивающей, что ему противно даже прикасаться к ней?
Они перешли двор. Впереди пленница, за ней — страж. Как овца, подгоняемая собакой. С каждым шагом Ронуэн чувствовала себя все хуже. Он получил от нее все, что хотел, и сейчас дает понять, что она ему больше не интересна. Передав ее Джослин, он наконец избавится от этого бремени. Ронуэн остановилась перед высокими двойными дверями. Всего несколько дней назад Ронуэн входила в них желанной гостьей, но тайным врагом. Теперь она вернулась уже нежеланной гостьей, зато врагом явным.
Тогда она надеялась не встретиться с Джаспером. Теперь… теперь она не знала, на что рассчитывает. Зато точно знала, чего боится.
Внезапно ее охватила паника, и, обернувшись к Джасперу, она спросила:
— Джослин ненавидит меня? Скажи, прошу тебя.
— Не знаю, — ответил он после паузы, глядя поверх ее головы куда-то вдаль. — Я не понимаю, что чувствует Джослин. Но если бы тебя захватил мой брат… Радуйся, что его здесь нет.
Их глаза встретились. Джаспер словно во сне склонился к ней. Или это она качнулась к нему? Как бы то ни было, сердце Ронуэн забилось чаще. Но потом дверь за ее спиной открылась и мужчина ввел ее в зал.
Джослин рассматривала вошедшую пару с откровенным любопытством. Ронуэн определенно делала все возможное, чтобы ее лицо осталось невозмутимым, но ее потрясенный взгляд и пробегающая по телу дрожь говорили о многом. Неужели она боится наказания от руки Джослин? Или все это связано с ее чувствами к Джасперу?
А что Джаспер испытывает к своей пленнице? На его красивом лице застыло злобное выражение,
