ее к подножию Тора.
Дубы… и яблони. Уснувшие деревья. Кобыла под ней ударила копытом и фыркнула, явно желая продолжить путь. Что ж, пусть выбирает дорогу сама.
То, чего не замечала женщина, легко обнаружила лошадь. Они поднимались все выше, держась петляющей тропы, все глубже проникая в загадку Гластонбери-Тора. Кеннаг стало немного не по себе от необычной тишины. Ни хруста сухих веток, ни дуновения ветерка, ни птичьего крика. Зато ощущение приближения к чему-то важному становилось все сильнее. Глупо, конечно.
Но вот до нее донесся негромкий, мягкий звук. Не определив, что это такое, Кеннаг остановила лошадь и напряженно прислушалась.
Пение. Тихое и такое чарующее, какого ей никогда не приходилось слышать.
Гластонбери-Тор — холм эльфов!
Как же она не поняла этого раньше? Все признаки налицо. Ее губы растянулись в улыбке, и Кеннаг подумала о том, как давно она не улыбалась по-настоящему. Кобылка, почувствовав ее настроение, рванулась вперед.
Все выше и выше. Лошадь шла резво, не сбиваясь, не выдавая признаков усталости. Воздух стал как-то тяжелее и давил почти физически. Казалось, он был пропитан магией, заряжен волшебством. Сердце Кеннаг уже колотилось вовсю. У нее было такое чувство, что и она сама переходит в какое-то новое состояние, одновременно летаргическое и более активное. Все ее чувства обострились, каждый нерв дрожал.
Лошадка, собрав силы, одолела последний подъем, и они оказались на вершине Гластонбери-Тора. Кеннаг спешилась и разулась, сгорая от нетерпения ощутить под босыми ногами траву. Земля была влажная, теплая, радушная, хотя воздух еще не согрелся. В неярком свете вырисовывались развалины мазанок. Здесь и там лежали камни, образуя причудливые узоры. Подойдя к одному, громадному, почти треугольной формы, обломку футов шести обхватом, она положила руку на его шершавую поверхность.
И тут же отдернула. Камень был горячий!
За спиной раздалось негромкое ржание. Кеннаг отступила. К радостному нетерпению, которое привело ее сюда, добавился теперь страх.
Камень заворочался и вдруг взлетел футов на двадцать, завис в воздухе и рухнул на землю в нескольких футах от Кеннаг.
Из ямы ударил фонтан света. Кеннаг вскрикнула от боли и заслонила рукой глаза. Зрелище было и пугающее, и прекрасное. Пение, доносящееся ниоткуда, стало громче. Звук нарастал, оглушал. Кеннаг прищурилась и прикрыла уши, потом, застонав, упала на колени, чувствуя под собой теплую, влажную землю.
Внезапно все прекратилось. Погас свет, умолкли призрачные голоса. Слыша только биение собственного сердца, Кеннаг осторожно открыла глаза.
Тот, кто стоял перед ней, явно не был человеком. Высокий. Светловолосый, как Король Эльфов, встретившийся ей несколько дней назад, он стоял, гордо подбоченясь, и ветер, которого не чувствовала Кеннаг, теребил его белую накидку. Вся одежда на нем тоже была белой. Взлохмаченные ветром волосы и яркие глаза отливали серебром, а на полных, соблазнительных губах застыла улыбка.
— Кеннаг ник Битаг. — Голос звучал чисто, как колокольчик. — Мы ждали тебя.
Он протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Поколебавшись, она все же приняла помощь, обнаружив, к своему удивлению, что рука у него тоже мягкая и теплая, как у человека. Не глядя ему в глаза, Кеннаг сказала:
— Вы оказываете мне высокую честь, сир.
— Нет, это ты оказала нам честь. Я Гвин ап Нудд, король Праведного Двора, приветствую тебя в своих владениях. Идем — присоединись к нам. Обсудим твое дело, отпразднуем твой приход, послушаем музыку и отведаем деликатесов, которых еще не пробовал никто из смертных.
Кеннаг шла рядом с ним, не чувствуя под собой ног. Сонливость, признаки которой появились раньше, захватило ее всю. Король был очень красив, и она могла пойти за ним куда угодно. Но где-то в затылке все еще билась тревожная мысль. Они подошли к входу во владения Гвина ап Нудда, когда издалека донеслось лошадиное ржание.
Кеннаг вздрогнула и помотала головой, чтобы прогнать наваждение. Обернувшись, она увидела лошадь, которую дал ей…
…настоящий Король Эльфов…
Кобыла билась, пытаясь вырваться из лап трех чудовищных существ, ничего страшнее которых Кеннаг еще не видела, даже во снах. Уродливые, какие-то бурые, с острыми когтями и зубами. Возможно, когда-то они имели человеческое обличие, но сейчас больше походили на демонов Ада, о которых говорил Элвин. И все же, благодаря помощи стоны, покровительницы лошадей, ее кобыла побеждала врагов.
Она попыталась вырвать руку из пальцев Гвина, но они словно превратились в тиски.
— Тебе не будет так больно, если пойдешь добровольно, — предупредил он. — Я не хочу причинять тебе вред.
Похоже, по крайней мере в этом Гвин был искренен. Но Кеннаг не прекратила борьбы. Как же так случилось? Настоящий король дал ей мазь, которая должна была помочь разглядеть врагов вопреки всем их ухищрениям. Почему же она увидела в Гвине доброго обитателя Праведного Двора, когда он явно принадлежал к «темным» эльфам?
— Потому что я не из них, — объяснил он, словно Кеннаг высказала мысли вслух. — Я был членом Праведного Двора, пока не бросил вызов королю и не был изгнан. Меня с удовольствием приняли при другом дворе.
Его пальцы сжимали ее руку, как железный обруч, а ведь его народ так ненавидит железо. Интересное сравнение. Но Кеннаг было не до сравнений. Наклонившись, она укусила его возле локтя. Гвин зарычал, его лицо потемнело от гнева. Он тряхнул ее, как собака могла бы тряхнуть крысу, и ударил кулаком в лицо. Кеннаг вскрикнула, а рот наполнился кровью.
