– Что? – возмутился было старец. – Ты принёс волка?
– Почему волка? Данава! Разве это плохая жертва?
– Данава? – недоверчиво переспросил хотар.
– Данава, – подтвердил Индра. Если ей мало шкуры, можно вернуться за мясом. Я закопал его от ворон. Правда, туша тяжёлая, и самому мне её не дотащить.
– Но помогать нельзя… – только и вымолвил озадаченный старец.
– Нельзя, – кивнул Индра, – я знаю, таковы условия. Так, может, она возьмёт шкуру? А с мясом потом решим.
– Скажи, как тебе удалось победить волка?
– Данава, – поправил жреца Индра.
– Ну да, данава.
– После того как я потратил много времени, гоняясь за дичью, я решил, что это несправедливо.
– Что несправедливо? – не понял хотар.
– Несправедливо то, что из нас всё время кто-то один гоняется за другим. Пусть теперь будет наоборот.
– Что? Как «наоборот»? – глаза жреца округлились.
– Да так. Пусть теперь бы кто-то из них поохотился и на меня.
Воцарилась продолжительная тишина. Старый хотар марутов смотрел на малыша, такого с виду беззащитного и беспомощного, который говорил странные вещи. Слишком умные или слишком глупые. Хотар пока не разобрал. Охотник говорил, что сделал себя… живцом для волков. Этот малыш. Тот, что с виду едва бы справился с домашней кошкой.
– Что же было дальше? – наконец спросил старец.
– Я намазал ноги коровьим помётом, накрыл голову шкурой и пошёл туда, где недавно видел волчью стаю. Я видел волков, когда искал чёрный орешник. Там было несколько молодых псов. Они играли в охотников. Должно быть, им ещё никогда не приходилось охотиться на корову. А в это время молодые волки начинают самостоятельную охоту. Об этом мне рассказывал Гарджа.
– Дальше.
– Так вот. Я пришёл на тот луг, потоптался, обломал несколько кустов и после этого дал дёру. Недалеко от того места течёт ручей. Мне пришлось как следут ополоснуться, чтобы смыть с себя все запахи. Но прежде я подвёл следы к высокому шесту, на который повесил шкуру.
– А дальше ты спрятался и стал выжидать.
– Верно.
– Волки вышли посмотреть, кто шумел на их лугу, и учуяли следы коровы.
– Верно, – подтвердил маленький охотник. – Так и было.
– Но ведь это шкура матёрого волка, который преспокойно мог тебя разорвать.
– Он пришёл потом. Когда молодые бегали перед шестом и скребли его когтями. Пришёл посмотреть, что у них там происходит.
– Ты выстрелил?
– Да. Я попал ему в шею. Когда он умер, молодые псы облизали его, повыли и разбежались.
– Ясно. Что ж, я думаю, праматерь Варкарья примет твою жертву, – старец сделал жест жрецу-агнидху, и тот принялся доставать огонь. Из сухой доски, пропекая её трением.
Когда священная солома приняла тлеющую подпалину и занялась бодрым, разносистым пламенем, хотар вознёс руки к небу и громко вскричал:
– Свага!
Жрец бросил шкуру в огонь, и все смотрели, как Агни боролся с сыриной. Он задыхался дымом, когда слизал весь мех. Индра с ужасом думал, что огонь сейчас потухнет. Что праматерь не питается данавами. А может быть, это был не данав. Просто волк. Такой же охотник. Но ведь, случись ему справлять обряд своей праматери, и жертвой мог бы стать Индра. Сегодня один охотник был удачливее другого. Правда, удачливому не исполнилось ещё и шести лет…
Агни скрутил и расплавил кожу. Праматерь приняла жертву.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Кончилось лето. Небо кисло дождями. Травы поменяли запах. Так пахло только осенью, Ашока знал это. Травы выпекло за лето, и сейчас они набухли от сырости. Они уже не пахли зеленью, как летом.
– Где твои воины? – спросил Ашока, разглядывая дождь.
– Индра увёл их охотиться на данавов, – скучно ответил кумара-рита. Ашока хмыкнул:
– Что, опять всех?
– Да.
– И даже тех, кто в два раза его старше?
