успев дернуться, феникс посмотрела в зеленые глаза уже с расстояния пяти дюймов. Телекинез, чтоб его! И совсем не такой, как у Повелителя, – ничуть не больно, хоть и мощно. Интересно, какой вес он способен поднять? Ее – с усилием, но вовсе не предельным.
– Значит, дразнимся? – насмешливо выдохнул носитель столь ценной способности, и расстояние между ними сократилось еще на дюйм. – А поплатиться не боимся?
– Ой! – Лина поспешно состроила испуганную рожицу. – А что мне за это будет?
– За нападение на ведущего зельевара Лиги? – Алексей надвинулся, всем своим видом олицетворяя угрозу.
– Ну да.
– За присвоение ценного имущества?
– Ужас, как недостойно я себя вела…
– А также за попытку удушения зельевара с помощью полотенца?
– А какое за это наказание полагается? – Шепот прямо в губы, они так близко.
– Если преступница раскается, то…
– Отпустишь? – Совсем близко…
– Ага…
– Тогда я не раскаиваюсь.
Наказание последовало незамедлительно…
– Лина!
– Ммм?
– Ты что молчишь? – «Ведущий зельевар Лиги» приподнимается на локте. – Спишь?
– Вот еще.
Тратить время на сон, когда Алексей рядом?
– А что?
– Думаю про твои способности к телекинезу. Они не ослабели? После такого долгого… хранения.
– Нет. – И ангел-телекинетик ласково гладит ее волосы. – Ничуть. Можешь быть совершенно спокойна. Эта способность вообще не слабеет, разве что от старости, а вот подрасти может, был у нас в Школе один случай… Ой, погоди, хочешь кофе?
– Твой? Еще спрашиваешь!
– Училась в Школе одна влюбленная парочка.
– Влюбленная? И сколько лет было влюбленным?
– Ей десять, ему одиннадцать, – подмигнул Алексей. – Первый год, пока они разобрались, что это любовь, а не что-то другое, между классами шла война, и от нее педагоги седели. Максим владел телекинезом, Аларика – полукровка с примесью крови нимфы, умеющая подстроить пакость через растения.
– О-о-о… – понимающе протянула феникс.
– Именно! Развернулось настоящее противостояние. – Тон Алексея приобрел зловещую окраску. – У Аларики упархивает тетрадка с домашней работой – и к Максиму в котелок с зельем вползает совершенно постороннее растение, и вместо защитной жидкости получается зелье самовыдувающихся мыльных пузырей, которые не лопаются и поэтому за полчаса совершенно переполняют лабораторию. Максим запускает в классе хоровод из лягушек – мстительная Аларика как-то договаривается с комнатными цветочками, и они начинают пахнуть как целая клумба лилий. Да еще и брызгаться этими… соками на всю спальню. Что ты смеешься, представь, каково мальчишке пахнуть духами?
Увы, Лина была бессердечна к страданиям неведомого маленького чародея и расхохоталась. Алексей, впрочем, и не ожидал ничего другого – зеленые глаза понимающе блеснули.
– Самое интересное было потом. Максим подвесил над дверью флакончик с какой-то краской, чтоб она брызгала на всех существ женского пола. Знал привычку Аларики опаздывать на завтрак и сделал все в последний момент. Правда, он не учел, что девочки очень разговорчивые и могут заболтаться в коридоре, так что первой в столовую вошла самая грозная дама школы…
– Директор?
– Нет.
– Завуч?
– Ганна Игнатьевна, повар. Самая, кстати, объемная дама, так что бедный флакончик потратил на нее весь запас. Обеда в тот день не было. Зеленокожее чудовище, в которое превратилась Ганна Игнатьевна, довело до заикания нашего директора. Можешь представить, что он почувствовал, когда к нему в кабинет ввалилось разъяренное троллеподобное существо с топором наперевес?
– С топором?
– Ну да, наша повар обожала готовить по старинке, мясо сама закупала и сама разделывала.
– Директор решил, что теперь приготовят его?
– Ну да… Тем более что повариха была расстроена и перешла на родной язык, украинский, да и на том, судя по рассказам, вспомнила не самые вежливые слова. Пока повариху опознали, пока расколдовали…
– Расколдовали?
– Директор по ней с ходу боевым заклинанием ударил. Парализующим, – пояснил Алексей. – А потом всех педагогов собрал, чтоб ее отмыли, успокоили и отговорили увольняться. Даже Максима позвали, чтоб он извинился. Правда, пожалели потом.
– Почему?
– Ну он извинился. Объяснил, что не хотел… И даже в искупление вины цветы решил подарить.
– И? – прищурилась Лина, предчувствуя новое веселье.
Предчувствие ее не обмануло. Алексей отхлебнул кофе и каким-то мечтательным голосом проговорил:
– Мы специально заучивали заклинание для вызова цветов – приближался один праздник… Но, кажется, Макс его не доучил. Цветы получились замечательные – душистые такие фиалочки, крупные, красивые… Только выросли на самой Ганне Игнатьевне.
– Что? Как? – Лина попыталась представить почтенную даму в фиалочках с ног до головы… «Не-е-ет. Даже с моим воображением слабо такое представить».
– Сначала на фартуке, потом на прическе, потом на руках. На беду, директор не успел удалить из кабинета зеркало, которое вызвал показать повару, что зеленый цвет исчез. Она глянула и сначала глазам не поверила – ну как можно поверить, что это ты – вот эта ходячая клумба фиалочек? С глазками, в колпаке… Но уж когда поверила… Мамонт, у которого мы когда-то по ошибке хотели выдернуть бивень, и тот так не орал! Повариха бросила топор и схватилась за директорский ремень. Ремень был в брюках, а брюки на директоре, и расставаться с ними, конечно, в планы начальства не входило. Правда, у него еще и мантия была, но когда дама вытряхивает тебя из собственных штанов, это как-то не совсем прилично, тем более из-за ремня.
– Ой!
– Директор возражал, и даже очень, но ее это не остановило – она гонялась за Максом минут десять, пока не устала и цветочки не осыпались…
Отсмеявшись, Лина простонала:
– Весело ж было у вас учиться!
– Потом стало еще веселей. Когда кто-то из учителей, которому надоело все время попадать под обстрел, объяснил этим двоим, что такая вражда есть первое проявление любви, – они поверили. И мы должны были носить записки, помогать сочинять стихи, распутывать заклинания и мирить эту парочку, которая ругалась по пять раз на дню. Когда дама сердца наконец ответила взаимностью и позволила себя поцеловать (на полсекунды, в щечку и в полной темноте), у Максима как раз и возросли способности к телекинезу. Резко. Раз в пять.
– Ммм?
– И он от радости решил подарить любимой женщине котенка.
– А-а… Умный мальчик.
