укроют прохладные кроны деревьев…
– Ты говоришь о Клятых Сумерках? – Я недоверчиво сощурился.
Об этом месте знали все, и ни одно существо с мозгами больше лесного ореха туда не совалось – жизнь дороже! Но у Эшли, как всегда, на этот счёт было особое мнение.
– Попрошу поподробнее, друг мой! Малыш, будь добр, не перебивай, лучше пообщайтесь с Сун, скорми ей какую-нибудь мышку, почеши хребет, драконы такое любят. По-моему… В общем, займи чем-нибудь руки, а?
Мне жутко хотелось выбить этот командный тон из его аристократической башки самым примитивным подзатыльником, но пришлось сдержаться. Я лишь поманил к нам поближе наёмницу и гномов, пусть все слышат, какой бред тут обсуждается.
– Клятые Сумерки – это знаменитое поле битвы древних магов, – пустился объяснять эльф- самоубийца. – Собственно, все Огненные пустоши являются результатом не природного катаклизма, а арены противостояния Белой и Чёрной магии. Когда-то, давным-давно, все колдуны, волшебники, чародеи, маги, ведьмы и прочие, разбившись по кланам и встав под полярные знамёна, устроили здесь грандиозные по масштабности полевые разборки. В результате их убойных заклинаний высохли реки, сгорела трава, исчезли леса, навеки скрылись под волнами песков города и деревни, а некогда цветущий край превратился в безжизненную пустыню. Из-за столкновений мистических артефактов, вызываний демонов и богов, пролитой крови и неупокоенных душ это место стало таким, какое оно есть и поныне. В битве не было победителей и побеждённых – днём здесь восходит убийственное солнце, а ночью злобствуют самые ужасные порождения Тьмы! Но есть один узкий проход, где магия обеих сторон не проявилась в полной мере. За два-три часа пути по нему можно выйти к лесу, но…
– Я так и знал, что будет какой-то подвох! – удовлетворённо хлопнул себя по колену заслушавшийся Эшли. – Давай уж добивай, брат наш остроухий…
– Там полным-полно несработавших заклинаний, – пояснил я, видя, что Эландер мнётся с ответом после столь фамильярного обращения. – Один шаг – и ты можешь превратиться в пень, в сгусток пара, в нечищеную репку или вообще что-либо не поддающееся определению.
– Но с другой стороны, следующий шаг может тебя и расколдовать, – мигом опомнился эльф.
Племянник главнокомандующего приложил пальчик к губам, жестом призывая нас к молчанию, и на пару минут сделал глубокомысленно-задумчивое лицо. Хотя для всех нас его решение было предельно ясным…
– Мы идём через Клятые Сумерки!
Естественно, моих возражений никто не слушал. Туром и Нетуром тоже были против, но это не склонило чашу весов – в пересчёте на большинство голосов весь эльфятник хором поднял руки за «покататься на живой драконице, особенно если это тётя Сун!».
Как мы все на неё усаживались, со смехом, визгом и шутками-прибаутками, это отдельная песня с бодрым припевом. Причём, по-моему, бывшая наёмница веселилась больше всех. Женщины вообще гораздо легче привыкают к своему новому образу, чем, например, мы, мужчины, к новой обуви. Я иногда даже слегка завидовал этой их удивительной способности вот так адекватно (дедушкино выражение) реагировать на любые перемены в жизни.
Меня бы кто превратил в летающую ящерку с огненной отрыжкой, так я бы, наверное, выл и катался по земле, пытаясь когтями содрать с себя чужую чёрную кожу. А Сун вылизала мордашки всех эльфят, покачала на хвосте самых маленьких, поваляла в песке слишком важного Эшли, фыркнула паром на бородатых родственников и вроде бы улыбнулась мне. Впрочем, в последнем я не уверен. Трудно понять, улыбаются ли тебе челюсти, способные на раз перекусить лошадь или ногу строевого мамонта…
Когда мы наконец-то тронулись в путь, до рассвета оставалось от силы часа три, однако самая уродливая наёмница с места пошла в карьер с такой сумасшедшей скоростью, что только ветер свистел в ушах!
Не знаю, кто как, а лично я с таким восторгом катался лишь в раннем детстве на шее у папы. Правда, он делал это редко, может быть, всего два-три раза. У ааргхов не принято проявлять внимание к детям, а уж играть с ними тем более считается верхом мягкотелости и слюнтяйства. Но папа всё равно меня катал. Вопреки недоумению друзей, насмешкам соседей, открытому ворчанию старейшин, а мама им за это гордилась. И если у нас с Сун когда-нибудь будут дети, я тоже буду катать их на плечах, а пока…
Эландер задавал направление, по-эльфийски ориентируясь на гаснущие звёзды, малыши, уставшие счастливо визжать, уже вовсю придрёмывали, утомившись впечатлениями и плавностью хода. Бдительные гномы с помощью моего хозяина придерживали совсем уж заспавшихся, а я искренне сожалел лишь об одном: вроде и есть свободное время, а книжку не почитаешь, буквы сливаются и прыгают. Хотя дочитать надо, потому что интересно до жути, сумеет автор убедить людей в том, что волшебники – противоестественное зло, с ними приходится сосуществовать, но ими не стоит восхищаться…
Впрочем, думаю, что в этом смысле моя вера в общечеловеческий разум слишком наивна – ведь если принять за аксиому то, что любая магия – это Зло, то именно Зло во все века и является максимально притягивающим фактором для закомплексованных душ. Быть может, волшебники нужны нам не меньше, чем мы нужны им?
И более того, чем злее, безжалостнее, бессердечнее маг, тем выше его статус в глазах восхищённых современников. Не помню, кто это сказал об одном из самых страшных волшебников-убийц: «Он творил великие дела! Ужасные, но ВЕЛИКИЕ!» И это звучало с подобострастным придыханием из уст того, кто чудом избежал смерти, боясь даже произнести имя тёмного мага вслух! Так кто ж после этого хуже – Зло или Добро, преклоняющееся перед чёрной памятью Зла…
– Вот оно! – проорал остроухий сын леса, указывая на какую-то серую массу тумана на горизонте.
Сун бежала всё медленнее, уже почти переходя на быстрый шаг. Дети вели себя идеально, то есть недобудимо. Я мигом отложил до лучших времён книжки, заставляющие думать (но не предлагающие реальной альтернативы), и на ходу спрыгнул в песок. Наёмница благодарно качнула драконьей головой. Я побежал рядом, а немилосердное солнце припекало всё сильнее и сильнее. Если останемся в Огненных пустошах, то сгорим, несмотря ни на какую защиту. Спасение было только одно, однако оно же легко могло стать и нашей обшей могилой. Мы остановились у зыбкой стены серого подрагивающего воздуха…
Это место трудно описать. Если вы что-либо слышали о Тихом пристанище или дождевом Форксе, то могли бы представить его себе – то есть в чём-то похожее, но не оно. Да, есть серость, клочки тумана, холод и опасность на каждом шагу. Но здесь не бывает дня или ночи, тут не идут дожди, не встречаются ведьмы, вампиры, оборотни или кто-то ещё. Клятые Сумерки – некая нейтральная зона, где на каждом шагу ты можешь нарваться на несработавшее заклинание, вот уже триста лет ждущее своего часа!
И что, кстати, очень символично, сразу понимаешь, какой серостью ты становишься, не решаясь сделать выбор между Добром и Злом…
– Ну и, собственно, что? – Мой наниматель спрыгнул с драконьего хребта, морщась от колющей боли в затёкших аристократически тощих ногах. – На первый взгляд всё выглядит вполне безобидно. Никто не хочет высказаться, написать завещание, спеть или ещё как-либо выпендриться напоследок?
Мы переглянулись. Вроде нет…
– Думайте быстрее, мужчины, – чуть раздражённо поторопила нас Сун. – Я устала, как моська ездовая, и дети вот-вот испекутся.
– Может, так и пойдём, не будем их будить?
– Нет. – Она подняла крылья, создавая спящим эльфятам хоть какое-то подобие спасительной тени. – Если я наступлю на заклятие – погибнут все. Поднимайте их, пойдём по одному, шаг в шаг, след в след, сначала мы, потом они…
– Это шанс, – признали все.
Уже через десять минут, мягко объяснив заспанным малышам, что ни есть, ни пить нечего, зато впереди интересная прогулка с кучей спецэффектов и зрелищных впечатлений, мы гуськом ступили на земли Клятых Сумерек. Первым шёл… правильно, Эландер! Такую роскошную возможность умереть героем на глазах у всех он не уступил бы никому.
Далее порядок построения был следующим: сначала Сун – размер лап дракона плюс змеящийся хвост чётко гарантировали сзади идущим широкую протоптанную трассу. За ней мы с Эшли. За нами дети, замыкающими пристроились гномы.
