— Вот и славно.
Симонов внезапно прижал ладонь к уху, прислушался к чему-то.
— Все, время истекло. Держи шифровку, — он достал из нагрудного кармана и протянул небольшой листок бумаги с написанными на нем цифрами. — Возвращайся к своим. И помни — жду тебя послезавтра в полдень на десятом километре.
Не прощаясь, майор развернулся и исчез в кустах. Двигался он совершенно бесшумно, как опытный рейнджер. Да, совсем не походил этот Симонов на того, московского, ожидающего ареста и суда.
Евгению ничего не оставалось, как в задумчивости вернуться на поляну. А там усталый Толик Монастырев признавал свое поражение в схватке с местной флорой. Дереву, которое он выбрал, острая катана смогла нанести лишь минимальный ущерб.
— Не огорчайся, — сказал ему Евгений. — В следующий раз возьмем доски, из них смастерим мостки и переберемся через эту яму. Асейчас все, заканчиваем. Наши, наверное, все глаза уже проглядели, скоро искать пойдут. Иди, зови ребят, хватит им в пещере сидеть.
Но в глубине души он сам не верил в то, что следующая экспедиция состоится. Время начинало нестись вскачь, и события не должны были заставить себя ожидать. Если Симонов не врал, в ближайшие дни все должно кардинально измениться.
Из пирамиды на площадку вылезли кубинский солдат и Сандош. Лица их выражали крайнюю степень уныния. Ну, как же! Вот оно сокровище — только руку протяни! А не получается!
Обратный путь затруднений не принес. Всю дорогу на заднем сидении Толик азартно и вслух прикидывал, какие материалы и инструменты нужно брать с собою. Тибурон открыто усмехался, но переводил. А португалец клятвенно заверял, что всю техническую часть он берет на себя.
Вот уж кто точно не откажется от попыток проникнуть в тайну пирамиды! Будет накручивать Монастырева, а если русские и кубинцы внезапно улетят отсюда, полезет в одиночку. Сам Евгений был к предполагаемым сокровищам абсолютно равнодушен. Находка чего-либо ценного, как он не без оснований предполагал, обязательно привела бы к затруднениям и неприятностям. А они нужны? Особенно сейчас.
В отель они попали как раз к обеду. Имелся куриный супчик с лапшой, курица с рисом и свежий компот из спелых плодов папайи. Курортное меню. Не хватало разве что салатика из огурцов и помидоров. В Анголе их выращивали, но в крайне скудных количествах. Ничего, если все будет так, как сказал Симонов, после операции их непременно отправят домой. А там будут и огурчики, и помидорчики и отечественная водочка вместо уже надоевших рома и виски.
Вечером в положенное время Евгений отправлял в Луанду стандартный доклад об отсутствии происшествий. Во время сеансов связи всегда присутствовал Леня Шишов, как специалист. Но сегодня Евгений, уже решивший, что шифровку Симонова он все-таки передаст, придумал повод, чтобы удалить из номера лишние уши и глаза. Сославшись на забытые в своем номере сигареты, он отправил за ними Леню. План был беспроигрышным — Шишов не курил и, естественно, сигарет у него не имелось.
Торопливо Миронов закончил передачу своего сообщения и, не прерываясь, зачитал в микрофон те цифры, что стояли на симоновской бумажке. Кстати, это сообщение было зашифровано совсем не тем кодом, каким пользовался сам Евгений.
Получив сообщение, Луанда выразила свое недоумение по поводу его заключительной части. Дескать, что это ты за байду тут прогнал? Миронов расстроился. Значит, Симонов наврал! Но зачем ему это было нужно? Боялся, что Евгений стрелять начнет? Так ведь у него автомат был за спину закинут! Придется теперь выкручиваться и врать, что радист с шифром напутал. Неприятно.
Но тут же все изменилось. Луанда подтвердила получение сообщения и прислала приказ в ближайшее время не отходить от радиостанции, ждать дальнейших указаний.
Получилось! Симонов не лгал! А это означало сразу две хорошие новости. Во-первых, экс-майор действительно не перебежчик. Всегда тяжело, когда узнаешь, что человек, которому ты доверял, совершил подлость или еще хуже — предательство. А во-вторых — вынужденное безделье на этом курорте заканчивается…
Ожидание затянулось чуть ли не на два часа. Наконец пришел вызов. А следом за ним — требование, чтобы во время приема радиограммы в помещении присутствовал только он, командир группы. Когда Евгений сказал об этом Лене, тот от изумления не нашел, что сказать. Такого в их практике еще не случалось. Но приказ есть приказ, и Шишов с лицом оскорбленного мужем любовника покинул номер. Мол, ну и не нужна мне твоя дура страшная, раз ты настаиваешь!
Миронов принимал колонки цифр. Радиограмма была недлинной. Когда он расшифровал ее, то прочел: «Завтра на вертолете около десяти часов утра прибывает руководитель операции. Переходите полностью в его подчинение. Он в курсе всего, поэтому ему можно доверять. Свяжите его с Королем.
Так, по их души отправляют начальство. Это плохо. Прилетит какая-нибудь шишка из московского штаба, станет требовать невозможного и обращаться с группой как с расходным материалом и пушечным мясом. Кроме того, этой шишке непременно потребуется комфорт и местная экзотика. Ну, комфорт еще кое- как можно обеспечить. В разумных пределах. Все-таки «Президент» — не самый захудалый из отелей. Но вот экзотика… Охоту на слона ему устроить? Так нет здесь поблизости слонов! И носороги с жирафами тоже не водятся! На храм его повезти? А что, это мысль! На пару с Толиком поползает по тоннелю. Если сокровища какие найдут — пусть у него голова болит, что с ними дальше делать.
Так, а что это за Король? Неужели Алексей Васильевич, беглый майор СОБ такой клички удостоился? Чудны дела твои, Господи!
Решив не ломать голову, а дождаться утра и прилета гостя, Евгений плюнул на все, велел Штефырце приготовить какой-нибудь номер: постель застелить, мусор убрать. А сам, прихватив бутылку «Принца», отправился к Тибурону. Тот с неделю назад переселился в отдельный номер, поближе к своим солдатам. Не для того, чтобы контролировать каждый их шаг, а так, на всякий случай…
Серхио сидел один и, высунув язык от старания, что-то карябал на листе бумаги.
— Оперу пишешь? — пошутил Миронов. По-испански шутка прозвучала коряво. А может, у кубинцев анекдота подобного русскому не было. Короче, Серхио ничего не понял и возмутился:
— Какую оперу?! Письмо домой пишу! И думаю — ведь ни за что не поверят, в каких мы тут условиях живем.
— Поверят, — успокоил его Евгений. — Человеку свойственно верить в хорошее. А потом, не будешь же ты писать, что сутками не раздеваешься, спишь прямо в окопе и ходишь в атаку по три раза на дню? Думаешь, это взбодрит твоих родных?
— Конечно, такого писать я не буду! — рассмеялся Тибурон. — Даже если это правда!
Он с облегчением отложил в сторону листок и ручку. Нашелся повод прервать мучительное занятие: Евгений держал в руке бутылку. А это означало спокойную, задушевную беседу с приятелем и непременный вечерний поход на океан.
Но сегодня что-то не клеилось. Советский друг был задумчив и часто так уходил в свои мысли, что его приходилось тормошить. Тогда Евгений слабо улыбался и просил извинения. Наконец Серхио это надоело, и он захотел объяснений такому состоянию Миронова.
А что тот мог сказать? Симонов потребовал от него не афишировать встречу в кустах, не рассказывать о ней вообще никому. Но, с другой стороны, из Луанды не приказали молчать о завтрашнем визите. Да скрыть прилет «Ми-8» и не удастся.
И он в двух словах поведал Тибурону о том, что прилетает какой-то большой начальник, который все здесь поставит с ног на голову. Так что их беззаботной жизни приходит конец.
— Только твой начальник? — уточнил Серхио.
— Сообщили только о моем, — сознался Евгений.
— Ну, а мне вообще ничего не сообщали! Значит, мои командиры не нагрянут. В таком случае и печалиться нечего. Я твоим не подчиняюсь.
— Ну да, а потом наш настучит твоим.
— Может, — согласился кубинец. — Это у них запросто. — И загрустил.
Сложность заключалась в том, что прилет начальника был окутан завесой таинственности. Ни кто, прилетает, ни зачем. «Руководитель операции» — и все! Хотя бы знать, что за человек. Неизвестность
