всегда неприятна.
Но постепенно, по мере того, как бутылка пустела, к двум грустящим офицерам возвращался их обычный оптимизм. Ну, прилетит какой-нибудь осел, ну, вставит фитиля. Неизвестно за что его вставлять, но начальство найдет, на то оно и начальство. И что они теряют? Надоевший курорт? Да хрен с ним! Тут Тибурон очень к месту вспомнил поговорку Евгения: «Дальше фронта не пошлют!», и это окончательно их развеселило. Близился вечер, самое время было идти на океан. Что они и сделали, прихватив одного кубинского солдатика с автоматом, еще бутылку виски и гроздь бананов. Так что день закончился вполне успешно и традиционно. Но все же была в нем еле слышная нотка печали. Друзья словно прощались с океаном и пляжем, ставшими уже такими привычными атрибутами жизни. Возможно, больше никогда в их судьбе не будет такого беззаботного времени. Это вполне реально, ведь они солдаты! Ну, да, и океан, и безделье уже порядком поднадоели. Но все равно жалко расставаться с этим земным раем.
Возвращались в отель они не то, чтобы грустные, но молчаливые. Попрощались и разошлись по своим номерам. Однако вечерняя прогулка и изрядная порция виски благотворно повлияли на Евгения. Плюнув на все грядущие волнения, он завалился спать и спал крепко, без сновидений.
Глава 15
Наутро, после завтрака, офицеры отправились на берег, туда, где обычно приземлялись вертолеты. Тибурон захватил с собой пятерых солдат, а Миронов своих трогать не стал, приказав им работать по привычному распорядку.
Все произошло в назначенное время. Без пяти десять заметили маленькую точку на горизонте…
— Летит!
«Ми-8» опустился на песок. Лопасти еще крутились, когда из люка спрыгнул… майор Сидихин, бывший командир группы, с которой Миронов начинал службу в СОБ. Улыбаясь и цепляя на нос темные очки, он подошел к Евгению, протянул руку.
— Привет, Турист!
— Давно уже не Турист, товарищ майор! — ответил тот, отвечая на рукопожатие.
— Давно уже не майор, — парировал Сидихин. — А вот ты как был Туристом, так им и остался. Во всех документах под этим позывным проходишь. И я по-прежнему Герман. Так ко мне в дальнейшем обращайся.
— Что за «шишку» привезли? — поинтересовался Евгений. — Передали, что должен прилететь руководитель операции.
— Я эта самая «шишка» и есть. Буду руководить операцией не из штаба, а прямо по ходу действия.
— А что случилось? Почему вас в Африку послали? И потом, вы же на другом уровне работаете!
— Ну, командованию виднее, куда посылать. Все узнаешь, когда в Москву вернешься. По моим расчетам, как раз после окончания нашей операции и там все закончится.
Чтоб им всем! Сначала Куропаткин намекает на что-то происходящее дома, теперь вот Сидихин. Достали уже своими секретами!
Но раздражения своего Евгений не показал, с каменным лицом проводил Германа к кубинцам, представил Тибурона. Сидихин крепко пожал капитану руку, внимательно посмотрел ему в глаза.
— Наслышан, наслышан. Рад, что будем работать вместе. Я привез приказ вашего командования. Турист! Организуй разгрузку вертолета. Только пусть не светятся сильно перед местными и осторожней будут: там взрывчатки много.
Евгений бросил взгляд на Серхио. Тот кивнул, поняв, о чем речь. Миронов перевел ему только предупреждение насчет взрывчатки. Один из солдат сбегал и прикатил двухколесную тележку, которую фуражиры раздобыли в первый же день после прибытия отряда в Порту-Амбуин. Тогда на ней возили продукты, а сейчас на платформу грузили ящики и коробки с оружием и пластиковой взрывчаткой.
Сидихин и офицеры направились к отелю. Евгений шел и уговаривал себя не нервничать. Сейчас прилетевший руководитель операции все обстоятельно расскажет, и туман неизвестности рассеется.
Напрасно он надеялся! Сидихин не стал даже заходить в отель, велел только принести из вертолета ящик финского баночного пива «Синебрюхофф». Пиво, наверное, всю ночь стояло в холодильнике, еще не успело согреться, и золотистые банки «потели», когда их доставали из ящика. Герман устроился на стуле под навесом у входа в отель и дернул за кольцо, знаком предложив офицерам присоединяться к нему, угощаться. Что те с удовольствием и выполнили.
Никакого разговора руководитель операции не затевал, просто сидел и с удовольствием рассматривал залитую солнцем площадь. Могло показаться, что он и прилетел сюда только за тем, чтобы полюбоваться курортным городком, да попить холодного пива.
Евгений баночное пиво уже пил во время подготовки операций в Латинской Америке. Да и отечественное «Столичное» довелось как-то попробовать. Перед московской Олимпиадой вдруг выпустили не очень большую партию такого напитка, и если хорошо постараться, то можно было раздобыть пару баночек.
— Ничего, — согласился он. — Только почему оно финское? «Синебрюхофф» — очень на русскую фамилию похоже.
— Историю учить надо, — наставительно сказал Герман. — До революции Финляндия была частью Российской империи. Потом большевики им независимость подарили. А пивоварня осталась. И до сих пор успешно работает.
— Нам тут пара бочек местного в качестве трофея досталась. Понравилось.
Серхио присоединился к разговору о пиве:
— Я бутылочное пил местное. И «Нокал», и «Куку». Хорошее пиво. Только говорят, что анголане не сами варят, им из Европы поставляют пивной концентрат, они его водой разбавляют и дают настояться.
Евгений вспомнил, что во время поездки по Луанде видел на крыше одного дома огромные рекламные буквы «Кука». Значит, это о пиве? Дом, высокий и когда-то очень приличный, теперь выглядел совершенно облезшим и был почти до середины первого этажа завален мусором. Но часть квартир в этом доме занимали советские специалисты. И как они, бедняги, там жили?
Он вспомнил и рассказал забавную историю, связанную с употреблением пива в Лубанго. Купить хмельной напиток господам советникам было очень легко, особенно, если они уже ухитрились продать несколько «Командирских» часов и запаслись местной валютой — кванзами. Трудность заключалась в том, что по одной-две бутылки его не продавали, только ящиками. Но для того чтобы купить ящик с полными бутылками, нужно было сдать такой же ящик, с бутылками пустыми. У пивоваров наблюдался перманентный дефицит тары. И вот все старались раздобыть вожделенные ящики правдами и неправдами. Более того. Когда кто-нибудь из специалистов уезжал в Союз насовсем, он дарил свой ящик самому близкому другу как драгоценность.
Посмеялись на эту тему. Потом помолчали, и тишину лишь изредка прерывало шипение очередной вскрытой банки. Неожиданно Сидихин спросил совершенно равнодушным тоном, даже не повернув головы:
— Василича давно видел?
Евгений понял, что речь идет о Симонове.
— Вчера, — сознался он. А чего скрывать, если сам шифровку экс-майора в Луанду передавал?
— И когда следующая встреча? — тем же тоном осведомился Герман.
— Завтра.
Сидихин с довольным видом потянулся.
— Хорошо у вас здесь, черт побери! Так бы и остался на недельку! — и добавил без паузы: — Вместе на встречу поедем.
Евгений возражать не стал. Вместе, так вместе. Ему еще предстояло выпросить «лендровер» у комиссара.
