– Стой! – Ренье припустился за ним. Коридор кончался тупиком, но быстро настигаемая жертва толкнула боковую дверцу. Ренье лишь успел заметить широкую фаянсовую вазу, расписанную нарциссами, назначение которой понятно каждому, – и... задвижка щелкнула изнутри.
Из-за двери слышались заклинания Лапиера.
– Клянусь, – бубнил он, – я ни в чем не виноват. Я всегда был недоволен этим сатрапским режимом императора. Не преследуйте меня, лейтенант. Я взволнован и не могу оправдаться.
– Вылезай сюда, – говорил Ренье, силясь выломать дверь нужника. – Не позорь себя... от меня тебе не уйти!
Черта с два! Лапиер уже баррикадировался изнутри чем-то тяжелым. При этом он громко плакал, оправдываясь.
– Хватайте подлинных врагов нации! – кричал он. – А чего вы ко мне-то прицепились?
Впрочем, на Гревской площади граф Фрошо отчасти успокоился: его ждут, без него не начинают, значит, он нужен стране, он еще незаменим... Префект важно вступил в канцелярию.
– Господа, – уверенно начал он, – я этого давно ожидал. Поход в Россию не мог кончиться иначе. Но мы остаемся на своих местах, дабы исполнить гражданский долг перед нацией...
Перепуганные чиновники сообщили ему, что недавно приезжал некий Лагори, который...
– Кто приезжал? – не понял их Фрошо.
– Генерал Лагори.
– Я не знаю такого... Лапиера! – потребовал он. – Зовите ко мне Лапиера, и сейчас все сразу выяснится.
Ему объяснили, что господин Лапиер (правая рука Фрошо) заперся в туалете префектуры и не желает вылезать оттуда.
– Что за афронт! – возмутился префект и решительно отправился выручать своего любимца. Он долго барабанил в двери. – Это я, префект Фрошо... имейте мужество открыть двери...
Подошел с пистолетом Ренье и грубо вмешался:
– Занято. После него – я. А ты за мною.
– Помилуйте, как вы смеете... Я – граф Фрошо.
– Проваливай. Третий лишний.
– Лапиер, вы меня слышите? – взывал Фрошо.
– Да, господин префект, я слышу, что этот жестокий человек не уходит отсюда, а мне не оправдаться. Буду требовать открытого суда – с адвокатами и представителями сословий!
Фрошо в раздумье постоял перед дверью нужника:
– Ничего не поделаешь, милейший Лапиер: вам придется потерпеть, пока все разъяснится... Желаю мужества!
В кабинете графа поджидал бравый Сулье.
– Наконец-то и вы! – обрадовался он. – Такие великие события, что я не мог оставаться в постели.
– Да, да, конечно, – подхватил Фрошо. – Каждый честный патриот Франции на вашем месте поступил бы точно так же.
– Надеюсь, вы уже получили адрес на свое имя?
– Я только что вылез из седла, – ответил ошеломленный Фрошо. – Адреса не получал, но сейчас же велю предъявить таковой, если он на мое имя.
– Впрочем, это и не обязательно, – успокоил его Сулье. – Великие времена наступили, и вот... прочтите этот приказ. Я нахожусь здесь, чтобы охранять вас и ратушу, чтобы собрать побольше стульев для размещения нового правительства...
Фрошо прочел бумагу, но вместо привычной подписи коменданта Гюллена вдруг заметил росчерк – Malet.
– Мале? А где же Гюллен?
– Говорят, убит. Наповал.
– Простите, а этот Мале не тот ли... опасный заговорщик? Впрочем, – угодливо-торопливо добавил Фрошо, – к этому человеку я давно питаю самое искреннее уважение.
– Да, это тот самый Мале! Ныне он комендант Парижа и гарнизона, временный командир Первой дивизии.
Сулье на минутку покинул кабинет. Фрошо перечитывал приказ заново, но тут вбежал запыхавшийся курьер префектуры:
– Господин Фрошо! С вами желает говорить министр полиции.
– Просите же. Немедленно.
Префект департамента Сена встал из-за стола и заранее направился к дверям, чтобы встретить столь высокого гостя. Но он так и застыл в неловком поклоне – перед ним стоял не герцог Ровиго, а совершенно незнакомый человек. Правда, в петлице его сюртука броско выделялась ленточка Почетного легиона, и поклон графа, таким образом, все же не пропал даром.
– Вы ошиблись, – улыбнулся ему этот незнакомец. – Я лишь врач министерства общей государственной полиции, доктор Рену... Нет, нет, успокойтесь! Я прибыл сюда лишь затем, чтобы узнать, не скрывается ли у вас в ратуше герцог Ровиго?
Минутная пауза. Немая сцена.
– Простите меня, – продолжил Рену. – Я по вашему лицу уже догадался, что министра здесь нет. Но меня послала сюда герцогиня Ровиго – она в отчаянии.
– Что же случилось?
– Случилось... Сегодня на рассвете министр полиции был похищен из своего дворца, его нигде не могут отыскать.
Фрошо схватился за голову:
– Боже мой, мы уже не так молоды, чтобы испытывать подобные катаклизмы политики... Что же нам делать?
Пятясь к дверям, доктор Рену откланялся:
– Позвольте мне продолжить поиски министра?
– Конечно, – рассеянно отозвался Фрошо. – И не забудьте выразить герцогине мое душевное соболезнование. Более я ничем не могу помочь! Но я всегда... запомните – я всегда готов к любым услугам его высокопревосходительства герцога Ровиго.
Герцог Ровиго, наспех одетый, восседал посредине наемного кабриолета. Слева от него сидел бранчливый генерал Гидаль, справа – не слишком-то трезвый кучер.
– Вы обещали доставить меня в сенат? – намекнул Ровиго с опаскою. – Но тогда не лучше ли сразу завернуть налево?
– Сначала, – ответил Гидаль, – ты посидишь у меня в Ла-Форсе на гороховой диете, а сената тебе и не нюхать.
Впереди кабриолета выступали солдаты с оружием, в арьергарде следовал прикрывающий с тыла пикет когорты.
– Заворачивай, – велел Гидаль кучеру. – Что ты пьешь, приятель, с утра? Дай-ка и мне хлебнуть...
Встречая на улице знакомых, Гидаль широким жестом приглашал их к обеду – в гости (так он был уверен в успехе переворота!). Кабриолет, развернувшись, выехал на набережную Люннет, где находилось министерство юстиции. Здесь герцог Ровиго совершил ошибку, которая едва не стоила ему жизни.
– Стой, стой! – закричал ему Гидаль.
Но министр полиции вырвался из экипажа, со всех ног кинувшись бежать под защиту имперской юстиции. Солдаты арьергардного пикета бросились за ним с воплями:
– Держи его! Французы, держите...
Прохожие приняли самое активное участие в погоне за министром. Чей-то возглас из толпы был подхвачен другими:
–
Герцога сбили с ног. Избитый и сильно помятый, как вор, министр полиции был тут же возвращен в
