Ни Ростов, ни Батайск взять не удалось. Здесь, по выражению Штеменко, стоял «своеобразный броневой щит». Противнику удалось избежать разгрома и эвакуировать тяжелую технику. «Фактически имеется мало доказательств, — итожит А. Верт, — что в ходе преследования отступавших немцев не удалось захватить много пленных или нанести немцам значительные потери». Больше всего пострадала оставшаяся на Кубани и прикрывавшая отход 17-я армия, ее потери составили 11 300 человек.
За образцово организованный драп с Кавказа Гитлер 31 января присвоил фон Клейсту чин фельдмаршала. Ничего, мы его все равно достанем. В 1946 году Сталин вытребует Клейста у американцев и сгноит в лагере (причем сначала его будут судить югославы и пропишут 15 лет каторжных работ, а в 1952 году четвертак ему добавит Военная коллегия Верховного Суда СССР).
На этом завершилась наступательная операция «Дон» по освобождению Северного Кавказа, длившаяся 35 дней. За это время потери двух советских фронтов составили 220 танков, 236 боевых самолетов и около 155 тысяч человек убитыми и ранеными. Последняя цифра, взятая из статистического исследования «Россия и СССР в войнах XX века», вызывает сомнения. Так, численность войск Южного фронта на 1 января 1943 года оценивается в 393 800 солдат и офицеров. В ходе операции в состав фронта была передана 5-я ударная армия — еще минимум 40 тысяч. Людские потери к 4 февраля составили 101 717 человек, в остатке имеем примерно 332 тысячи. Однако по состоянию на 5 февраля численность войск Южного фронта указана 259 440 человек (?) — разницы в 72,5 тысячи хватило бы на укомплектование полнокровной армии.
В рядах Закавказского фронта 1 января мы видим 685 600 человек, к 4 февраля потери составили 52 384, а пять дней спустя численность войск Северо-Кавказского фронта — 390 000 тысяч. Правда, 5 февраля, в связи с тем, что войска Северо-Кавказского фронта действовали на большом пространстве и по расходящимся направлениям, Ставка
ВГК передала в состав Южного фронта 44-ю армию и конно-механизированную группу, но неужели в них насчитывалось 240 тысяч человек?
Одновременно Черноморская группа была включена в состав Северо-Кавказского фронта, основной задачей которого стал разгром краснодарско-новороссийской группировки противника. Закавказский фронт должен был охранять Черноморское побережье, прикрывать советско-турецкую границу, руководить войсками 45-й армии, находившейся в Иране. До августа 1945 года этим недействующим фронтом продолжал командовать генерал армии И.В. Тюленев. Он так и не стал маршалом.
13 и 17 февраля 1943 года по заданию командования две группы советских альпинистов под общим руководством военинженера 3-го ранга А.М. Гусева, начальника альпинистского отделения штаба оперативной группы по обороне Главного Кавказского хребта, совершили восхождение на западную и восточную вершины Эльбруса, сорвали нацистские вымпелы со свастикой и под стрекот кинокамеры водрузили флаги СССР.
Морской десант в районе Новороссийска советское командование замышляло с ноября 1942 года. Затем его проведение стало составной частью операции «Море». Как уже говорилось, на первом этапе войска 47-й армии должны были захватить станицу Крымская, но сделать этого им не удалось. Тогда генерал Петров решил перейти сразу ко второму и третьему этапам.
И.Е. Петров (1896–1958) был грамотный, вдумчивый, упорный и не очень везучий генерал. Родился он в уездном городе Трубчевске в семье сапожника, при царе окончил учительскую семинарию и Московское Алексеевское юнкерское училище аккурат в январе 1917 года, при Советской власти — курсы, курсы. С германцем повоевать не успел, весной 1918 года записался в Красную Армию и вступил в большевистскую партию. Давил мятежи чехословаков и белоказаков на Урале, в составе 11-й кавалерийской дивизии участвовал в походе на Варшаву. В 1922 году дивизию перебросили на Туркестанский фронт, и следующие восемнадцать лет Иван Ефимович нес ленинскую правду народам Востока: громил Старую Бухару, рубился с басмачами, командовал кавалерийским полком, горнострелковой дивизией и снова сражался с басмачами, в 1933 году был назначен начальником Среднеазиатской военной школы, переименованной затем в Ташкентское военное училище имени В.И. Ленина, и опять проводил операции против басмачей. «Фамилию «Петров», — утверждает биограф, — знали в самых далеких горных и степных кишлаках Туркестана».
С июня 1940 года — командир стрелковой дивизии, с октября — инспектор пехоты Среднеазиатского военного округа, перед началом войны был переведен в Одесский военный округ. Организаторские и волевые качества Петрова, как военачальника, проявились при обороне Одессы, где он командовал 25-й стрелковой дивизией, а затем, приняв Приморскую армию, осуществил в октябре 1941 года блестящую операцию по эвакуации войск в Крым. Вместе с адмиралом Ф.С. Октябрьским (в девичестве Ивановым) генерал Петров руководил восьмимесячной обороной Севастополя.
Из наблюдений Константина Симонова: «Петров был человеком решительным, а в критические минуты умел быть жестоким. Однако при всей своей абсолютной военности он понимал, что в строгой военной субординации присутствует известная вынужденность для человеческого достоинства, и не жаловал тех, кого приводила в раж именно эта субординированная сторона военной службы. Он любил умных и дисциплинированных и не любил вытаращенных от рвения и давал тем и другим чувствовать это… О его личном мужестве не уставали повторять все, кто с ним служил, особенно в Одессе, Севастополе и на Кавказе, где для проявления этого мужества было особенно много поводов. Храбрость его была какая-то мешковатая, неторопливая, такая, которую особенно ценил Лев Толстой. Да и вообще в повадке Петрова было что-то от старого боевого кавказского офицера, каким мы его представляем себе по русской литературе XIX века».
Но он был именно советским офицером, дисциплинированным «солдатом партии» и винтиком системы. Когда возможности обороны Севастополя были исчерпаны, по приказу Москвы весь командный и политический состав Приморской армии, вплоть до командиров полков, во главе с Петровым — более 1200 генералов, адмиралов и старших командиров — 1 июля 1942 года, забыв про честь и «личное мужество», погрузился в самолеты и подводные лодки и, бросив на произвол судьбы десятки тысяч подчиненных, убыл в Новороссийск получать награды и новые дивизии — случай в военной истории уникальный.
Для сравнения, Паулюс, когда осознал безнадежность своего положения, отправил в ОКХ телеграмму следующего содержания: «Предлагаю вывезти из котла отдельных специалистов — солдат и офицеров, которые могут быть использованы в дальнейших боевых действиях. Приказ об этом должен быть отдан возможно скорее, так как вскоре посадка самолетов станет невозможной. Офицеров прошу указать по имени. Обо мне, конечно, речи быть не может».
Гитлер в просьбе отказал. Манштейн считал это нормальным, единственно верным решением: «С чисто деловой точки зрения, естественно, было бы желательно спасти возможно большее число ценных специалистов, конечно, независимо от их звания… Но эту эвакуацию необходимо было рассматривать и с точки зрения солдатской этики. Нормы солдатской этики требуют, чтобы в первую очередь были эвакуированы раненые… Кроме того, неизбежно большинство эвакуируемых специалистов составили бы офицеры, так как они благодаря их подготовке и опыту представляют большую ценность в войне, чем рядовые солдаты. Но по понятиям немецкой солдатской этики, когда речь шла о спасении жизни, офицеры должны были уступить первую очередь солдатам, за которых они несли ответственность». Немецкие самолеты до последней возможности вывозили из Сталинграда раненых и больных.
Фюрер полагал, что немецкий фельдмаршал, дабы избежать позора плена, просто обязан застрелиться, но ему и в голову не пришло вывезти Паулюса и его генералов самолетами. Так же как Паулюс не догадался оставить своих солдат и погрузиться в припрятанный в потайном ангаре «Юнкерс» (между прочим, эта мысль не давала спать представителю Ставки Воронову и командующему 16-й воздушной армией Руденко, даже когда были захвачены все немецкие аэродромы: а что, если Паулюс вылетит из котла со льда Волги? Или со Сталинградского стадиона? И самолеты отправлялись на штурмовку неоднократно перепаханного снарядами и бомбами футбольного поля, а артиллерия брала на прицел русло реки).
Сталин дал своей «военной номенклатуре» команду спасаться, что она и сделала без чистоплюйских рассуждений о нормах «солдатской этики». Сбежавшие командиры стали севастопольскими героями,
