Неторопливая игра

буду в отъезде.

 Кина торопливо выскочила из машины, едва не споткнувшись. Николас остался сидеть в салоне, по лицу его бродила плутовская улыбка, а глаза победо­носно блестели. Он знал, как этот разговор подей­ ствовал на нее. У него, черт побери, было слишком много опыта, чтобы этого не понимать.

 - Возможно, когда вы вернетесь, меня здесь уже не будет! - крикнула Кина в жалкой попытке сохра­ нить остатки гордости.

 - Будете! - заявил Николас и захлопнул дверцу.

 - Надейтесь-надейтесь, — прошипела Кина вслед элегантному «роллс-ройсу», который, сверкнув на про­щание задними огнями, растворился в вечерних су­мерках. Она еще не знала, что ее слова окажутся пророческими.

 На следующее утро Кине позвонил лечащий врач ее отца и сообщил, что тот был найден мертвым в постели. Похороны произвели на нее очень тягост­ное впечатление, и Кина едва дождалась, пока счи­ танные друзья покойного наконец разошлись по домам и оставили ее одну. Она просмотрела бумаги, лежавшие на письменном столе, и печально улыбну­лась. Конечно, здесь царил полный порядок, отец всегда был таким аккуратным! Похоже, он готовился к смерти заранее, поскольку давно уже страдал от тромбоза коронарных сосудов. Завещание Алана Уитмэна оказалось столь же простым, как и сам этот прямолинейный, искренний человек. Отец оставил Кине в наследство дои и все свои жалкие сбережения.

 Кина расстроилась, подсчитав, что все состояние отца едва-едва превышало прибыль от ее работы за один день. Она встала из-за стола и подошла к окну.

 Отец никогда не позволял ей посылать ему деньги и даже не разрешил купить ему в подарок новый авто­мобиль. Он очень любил свою дочь, но, подобно ей самой, высоко ценил независимость и не хотел при­нимать то, чего не заслужил своим трудом. Впрочем, успехами Кины он гордился и часто говорил ей об этом.

 Кина взглянула в окно на узкую тропинку, веду­щую от дома к городку. В очередной раз она задалась вопросом: интересно, узнали бы ее сейчас одноклассники? В ранней юности Кина была болезненно за­ стенчивой и неуклюжей, любая одежда почему-то всегда висела на ней мешком. Почти все ее школьные товарищи смеялись над ней, издевались над тем, как она одевается, и говорили, что ходит она с грацией пеликана. В этом маленьком городке Кина чув­ствовала себя также, как воробей в ястребином гнезде. Алан Уитмэн переехал сюда из Майами и обосновал­ся в этом симпатичном на первый взгляд местечке надеясь открыть свое дело. Но болезнь нарушила его планы и подорвала бюджет. Поэтому Алан устроился на текстильный завод - в надежде, что проработает там лишь до тех пор, пока не сможет снова твердо встать на ноги. Но выплаты за купленный в рассрочку дом и счета от врача не позволяли уйти с ненавистной работы, и Алан вскоре понял, что выхода нет. Он влип. Осознав это он совсем пал духом, и просторный светлый дом, на который Уитмен потратил сбережения всей своей жизни, с тех пор больше не оглашали звуки веселья и радостного смеха. Все планы Алана терпели крах. Он потратил жизнь на бесплодную погоню за химерами, и вершиной его достижений стало место на поточной линии по по­шиву брюк.

 Кина горько вздохнула, размышляя над неспра­ведливостью жизни. Ее отец упорно ходил в обнос­ ках, хоть она сама и разбогатела. Даже сейчас, в рабочем костюме дизайнера: джинсах и шелковой блузе с широкими рукавами, - она выглядела шикарной деловой женщиной. Серьги и браслет с изум­рудами были настоящими драгоценностями, а не фальшивыми безделушками вроде тех, какие она но­сила, еще будучи подростком.

 Как далеко в прошлом осталось это время! Каки­ми давними казались теперь короткие тайные свида­ния в лесу и первые редкие поцелуи, ради которых наивная юная Кина пришла в квартиру, принадле­жавшую одному из друзей Джеймса. Высокий, тем­новолосый, с ярко-голубыми глазами и густыми черными ресницами, Джеймс Харрис был баловнем судьбы, подающим надежды молодым юристом. Кина понимала, что влюбиться в него было катастрофой, но сердце не слушалось доводов разума. Вскоре Кина уже не обращала внимания ни на одного молодого человека, кроме Джеймса, - даже на обожавшего ее Ларри Харриса.

 Если бы только она понимала тогда, что Джеймс вовсе не собирается жениться на ней! Но Кина была слишком ослеплена собственными чувствами, чтобы понять причину того, что Джеймс хранит свои отно­ шения с ней в тайне. Он никогда не заходил к ней в гости, никогда не заезжал за ней домой, если они собирались на прогулку, и старался держаться в сто­роне от людных мест, когда они был вдвоем. Они проводили долгие часы в его машине, припаркованный в переулке, который облюбовали для себя местные влюбленные парочки. Объятиями и робкими ласками дело ограничивалось до той ночи, когда поцелуи Джеймса внезапно стали более долгими и страстными, чем обычно. Вот тогда-то он и предложил Кине заглянуть на квартиру одного из его друзей, перекусить там, а затем отправится дальше. Оба отлично понимали, зачем идут к этому другу. Кина прекрасно отдавала себе отчет в том, что не внезапный голод тому причиной. Но она была так молода и наивна, так поглощена своей первой любовью, что доверилась Джеймсу безоглядно. 

 Кина предвкушала огненную страсть и нежность наподобие тех, о которых она взахлеб читала в пол­ ных романтики книгах о любви. Но Джеймс, несмот­ря на всю свою опытность, был, по всей видимости, озабочен только собственным

удовлетворением. Он не потрудился приручить и расслабить ее юное тело и взял ее быстро и грубо. 

 - Одевайся скорее! - минуту спустя сказал он разочарованной и сгорающей от стыда девушке. 

 Он даже не глядел в ее сторону, пока она собирала одежду. 

 - Поторопись! - бросил он через плечо. - Джек может вернуться в любую минуту. Он разрешил мне попользоваться его квартирой всего час.

Кина стала поспешно одеваться. Из глаз ее брыз­нули слезы. Все тело болело, как избитое. Кина на­ деялась услышать хотя бы одно ласковое слово, но так и не дождалась этого. Она вышла следом за сво­им любовником из квартиры, и они направились к автомобилю, который Джеймс со свойственной ему осторожностью припарковал в темном переулке, где никто не смог бы его увидеть.

 - Извини, что пришлось поторопиться, - сказал он наконец, криво усмехнувшись. - В следующий раз будет лучше. Я подышу более спокойное местечко.

 - Следующего раза не будет! - воскликнула Кина дрожащим от обиды голосом.

 – А чего ты ожидала? Розовых лепестков и фей­ерверков? - взорвался Джеймс. - Мне казалось, я тебе нравлюсь.

 - Да, ты мне нравился, - всхлипнула она.

 - Меня не волнуют твои капризы, Кина. В мире много девушек, готовых на все. - И с этими словами Джеймс захлопнул дверцу машины и уехал, бросив ее одну на обочине.

 Следующие несколько недель Кина тряслась от страха и успокоилась лишь тогда, когда поняла, что не забеременела. Но самое ужасное, что ее любовь к Джеймсу не прошла. Кина ждала его, вздрагивала от каждого телефонного звонка. Но Джеймс даже не попытался снова встретиться с ней. В отчаянии Кина приняла приглашение ею брата Ларри на вечеринку в дом Харрисов, надеясь, что Джеймс хотя бы бросит на нее взгляд, поддаст какой-то знак, означающий, что между ними еще не все кончено. Ведь это же была совсем пустяковая ссора! В конце концов, Джеймс говорил ей прежде о женитьбе, о помолвке… Возможно, он просто дал ей время все обдумать. Конечно же! Именно поэтому он и не звонил! И все эти слухи насчет Джеймса и Черри - просто дурацкие сплетни. Что с того, что Черри - дочь влиятельного местного адвоката и соблазнительная блондинка? Ведь на самом деле Джеймс любит вовсе не ее, а Кину! И Кина приняла приглашение Ларри, задаваясь вопросами, знает ли он, какие чувства она питает к его брату и чем объясняется та странная жалость, которую она так часто читает в его глазах. Впоследствии, вспоми­ная этот вечер, она также раздумывала: нарочно ли Ларри дождался, пока она подойдет поближе, чтобы завязать разговор с Джеймсом?

 Кина была в сшитом собственными руками платье из белого крепа. Материал для него она купила на деньги, которые заработала, стоя у кассы ба кал с ино­го магазина. Уже тогда проявился ее талант модель­ ера: платье произвело настоящую сенсацию среди девушек. Но когда Кина вошла в зал под руку с Лар­ри, Джеймс удостоил ее лишь коротким взглядом ис­подлобья. Он не пригласил ее на танец и даже не поздоровался с ней. Родители братьев Харрисов тоже не баловали ее своим вниманием, разве что пару раз