– Нервный газ. Эффективен в замкнутых объемах, быстро рассеивается на открытых пространствах.
– Я не знал, что он у тебя есть.
Джордж усмехнулся.
– У меня много чего есть. Отлично ты с ними разобрался. Я боялся, что ты разучился стрелять, но ты оказался на высоте. Почему изменились планы?
Я рассказал ему о радио.
– Тогда не будем терять времени. Возможно, они должны выходить на связь через определенные интервалы. Мне, кстати, очень понравился твой Спрэг.
– Что ты ему сказал?
– Ничего определенного. Да и потом, командир-то ты. А я мальчик на побегушках. Что умного я мог сказать?
– Отлично.
Мы остановились у «шеви». Джордж достал с заднего сиденья «томпсон», и мы зашагали к патриотам, охранявшим солдат.
– Мистер Спрэг, граждане, вы уже познакомились с моим коллегой, мистером Гандерсоном.
Они кивнули.
– Хорошо. Операция проходит по плану, но времени у нас в обрез. Мистер Гандерсон займется пленниками. – Джордж взмахнул «томпсоном», и солдаты сбились в кучку на обочине. – Им не причинят вреда, – заверил я Спрэга. – Они хорошие американские парни. Не их вина, что они стали пешками в заговоре леваков. Но придется подержать их под арестом. Четверых мы уже вывели из строя. Специальным газом. Его действие скоро закончится, но пока они без сознания.
Спрэг кивнул. Наш подход ему очень нравился. С собой он привел мужчин помоложе, до тридцати. Высоких, широкоплечих, в брюках из плотной ткани, башмаках на толстой подошве, овчинных куртках. Один отращивал бакенбарды, остальные обходились без растительности на лице.
– За дело! – приказал я. – Время дорого.
Спрэг залез в кабину трейлера, завел двигатель, и, подав трейлер чуть назад, сбросил легковушку в снег. Один из его помощников сел в кабину первого грузовика, осторожно развернул его, подогнал к трейлеру. Задний борт они использовали как трап и начали переносить тяжелые ящики.
Я посмотрел на часы. Шесть минут восьмого.
Второй раз я взглянул на часы через тринадцать минут, когда открывал дверцы техасского грузовика. Распахнул их и отскочил в сторону, прикрыв лицо рукой. Нервные газы разные, и у каждого свой принцип действия. Одни парализуют дыхательную систему, другим достаточно соприкоснуться с кожей. Каким газом пользовался Джордж, сколь долго он сохраняет эффективность, я не знал, но, как говорится, береженого Бог бережет.
В половине восьмого я залез в грузовик. Автоматические карабины М-14, которых я опасался, лежали на полу. Из них так и не выстрелили. Солдаты в неестественных позах, с посиневшими лицами лежали тут же, и я понял, что использованный Джорджем газ парализовал дыхательную систему. Едва ли кто мог поверить, будто они всего лишь спят, поэтому я по одному вынес их из грузовика и уложил в снег. Снял с них форменные куртки. Им холод уже не страшен, а куртки могли понадобиться людям Спрэга.
Я залез в грузовик за М-14. Вытащил их из кузова. Этот автоматический карабин я знал как свои пять пальцев. Он не раз спасал меня в бою. Сейчас за океаном использовались более совершенные модели, и некоторые жаловались, что их часто заклинивает. Помню, поначалу мы говорили то же самое о М-14.
Я держал по карабину в каждой руке, и на мгновение мне почудилось, что я вновь в Лаосе. Мелькнула мысль, а смогу ли я разобрать и собрать карабин в положенный срок, и тут же ее сменила другая – нужны ли такие навыки сейчас в Америке, но я выкинул эти мысли из головы и пошел посмотреть, как идут дела у парней Спрэга.
Они не могли бы работать лучше, если б им платили за каждый час. Один грузовик за другим подгонялся к трейлеру, и их содержимое исчезало в его необъятном чреве. Ящики маркировались кодовыми словами, так что мне оставалось только догадываться, какие научные чудеса таились внутри. Газовые гранаты, биологическое оружие, атомные мины. Наука не стояла на месте, и человек в полной мере использовал достижения технического прогресса для собственного же уничтожения. При бережном использовании этого добра вполне хватило бы для того, чтобы в нескольких штатах не осталось ничего живого. Разумеется, использовать все не сумел бы никто...
Они закончили разгрузку третьего грузовика. Парень с бакенбардами подогнал к трейлеру четвертый, тот, что следовал в Техас. Все работали как проклятые, поэтому я направился к Джорджу.
Солдат он усадил в снег. Сам, присев на корточки, остался на дороге. Автомат лежал у него на коленях. Он спросил, как дела. Я ответил, что идет разгрузка последнего грузовика.
– Охранники?
– Я положил их на обочину.
– Как они?
– Еще без сознания.
– Хорошо. – Он улыбнулся. – Приятно вновь выйти на дело?
– Никуда я не вышел.
– Как так?
Я предложил ему сменить тему. Один из сидящих в снегу поднял руку. Тот самый капрал, что хотел объехать трейлер по снегу. Я подумал, он сейчас попросится в туалет.
Джордж спросил, что ему нужно.
– Я хочу выйти отсюда живым, – последовал ответ.
– Выйдешь, – успокоил его Джордж.
– Я не хочу изображать из себя героя, сэр. – Он помолчал, словно задумался, пристойно ли называть кого-то из нас сэром. – Никто из наших ребят не хочет изображать из себя героев. Мы не знаем, что вы задумали, и... э... не хотим знать. Это все, сэр.
Он был такой молоденький. Я посмотрел на остальных. Тоже молоденькие. Те, что сидели в кузове техасского грузовика, выглядели постарше. Логичное решение: если ты хочешь, чтобы человек, не колеблясь, открыл огонь, надо выбирать того, кто стрелял не только по мишеням в тире. А в кабину можно сажать кого угодно.
– Делайте то, что вам говорят, – обратился я к ним. – И останетесь в живых.
Какое-то время они переваривали мои слова. Потом другой солдат захотел задать вопрос, и Джордж согласно кивнул. «Эти разговоры, – подумал я, – только на пользу, так как снимают у них напряжение».
– Сэр, я насчет того, что сказал майор Уолкер. Будто мы пешки. – Тут он не ошибся. – В заговоре комми. Я не знаю, о чем речь, но неужели майор Бурк и майор О'Хара – агенты красных? Проникшие в армейскую разведку? Пытавшиеся похитить груз?
Фамилию О'Гары он произнес неверно, но все остальное мне понравилось. В ложь, которую выдумал сам, поверить проще.
Ответил ему Джордж:
– Логично мыслишь, солдат. Главную идею ты уловил, хотя в действительности все гораздо сложнее...
Я зашагал прочь. Джордж прекрасно обходился без меня, а слушать всю эту галиматью не хотелось. В «форде» я включил радиопередатчик, вызвал базу. Радист ответил, что как раз пытался связаться со мной.
– Горбатый – Контролю. Горбатый – Контролю! Я вас не понимаю. Повторяю, не понимаю. Конец связи.
Тут же его голос стал громче и четче:
– Горбатый – Контролю. Я вас слышу, но прием очень плохой. Повторяю, я вас бр-бр-кврав, но вы грв- тпр-ну. Пожалуйста, подтвердите бр-бр-крав. Конец связи.
Он вновь попытался что-то сказать, но я его осек:
– Контроль, это Горбатый. Мы теряем ваш сигнал. Мы кр-стр-груф. Мы идем по графику, и все хорошо, только это крвр радио. Этот чертов снег. Мы крв-прт-крав-хрум.
И я разбил радиопередатчик рукояткой «магну-ма». Больше они меня не услышат, а винить будут плохую
