как же она вскрикнула, когда в зеркало посмотрела! Погромче, чем Василий Иванович вместе с Анной Павловной. Папа, который продолжал сидеть за столом, рассмеялся:
— Вот и перекрестилась!
Мама же помчалась на помощь. Бабуся сидела на бабушкиной кровати, держалась за сердце и вскрикивала:
— Ой, Господи!.. Ой, Господи!..
Страшна была бабуся в зеркале.
— Свят, свят, свят! Это кто же? — с ужасом спросила она.
— Это ты, бабуся, — ответила ей Катя.
Не успела мама отругать Катю за тыканье.
— Как я? — вскричала бабуся. — Бес это, а не я, — и она махнула у груди, изображая крестное знамение.
— А вот и вы! — вспомнила Катя, как ко взрослым обращаются. — Наше зеркало душу показывает, которую не видно.
— Да я сегодня Святые Тайны принимала, причащалась!
— Плохо, значит, причащались, — сказала Катя.
— Ты! — погрозила бабуся Кате. — Ой, Господи! Ох, харя! Ой, Господи, помилуй!
— Или плохо исповедовались, — продолжала Катя, — скрыли что-нибудь. Вот и получилось — «в суд и осуждение».
— Ты еще учить будешь! Двоечница, небось!.. Ой, Господи!
— Я еще не учусь, — сообщила Катя и собралась уже надерзить.
Напротив зеркала встала мама. Бабуська перестала ойкать и уставилась на мамино отражение. «Гляди, долюбуешься!» — сказал маме голос внутри. Она с жалостью посмотрела на бабусю и отошла.
— Ой! — опять начала бабуся. — Ой! — и ее прорвало: — Охальники! Бесовы слуги! — И она помчалась на выход, крутя рукой у груди. Громким смехом проводил ее папа.
— Ты что смеешься, папа? — спросила Катя.
— А то, что нечего на это серьезно смотреть.
— А на что надо серьезно смотреть? — опять спросила Катя. — Бабушка говорила, что серьезно смотреть надо на все.
— Вот я серьезно чувствую, что нам сегодня житья не дадут, — сказал папа.
И, как будто в подтверждение этого, опять зазвонил звонок.
— Открывай! — сказал папа, он был какой-то нервно-веселый, но с невеселыми глазами. — Открывай! Пускай чертей смотрят.
На этот раз заявилась целая ватага. Привел ее Вася.
— Можно? — возбужденно спросил он Катю.
— Валяй! — крикнул папа. — Валяй, чертенята, глазей на себя!
И опять засмеялся. Мама обеспокоенно на него посмотрела. Ватага меж тем была уже у зеркала. Ох и визг же, и шум начался! Всего их было шесть человек: четыре мальчика и две девочки, все, как и Вася, ученики второго класса. И двоих из них — мальчика и девочку — зеркало показало не изуродованными, только серыми и чуть искаженными.
— Вот вы — крещеные, — объявила им Катя.
И, оказалось, так оно и
