есть: их крестили совсем недавно, и бабушки строго-настрого запретили им об этом говорить. Зеркало выдало. Эти двое растерянно смотрели на себя и на визжащую четверку ребят, которые с упоением корчили себе рожи и ржали. Прости, мой друг, я сам предостерегал тебя от употребления этого слова, если говоришь о человеке, но... не знаю, как еще сказать про их смех. Главное, что их совсем не занимало, почему это у двоих из них не морды, а лица. Двое крещеных, точно очнувшись вдруг, тоже стали насмешничать. Кате это надоело, да и шумно стало в квартире — и она выпроводила всех. Минут через двадцать пришел жилец со второго этажа. Весь дом звал его просто Петей, хотя он был старше папы и мамы. Петя был отцом девочки, которую зеркало выдало как крещеную. Петя работал в торговле и занимался еще «кое- чем», как говорил Катин папа-правдоискатель. Мама говорила про него просто: «Ворует». Бабушка тогда высказывалась так:
— Ворует? А вам-то что? — Папа при этом даже подпрыгивал от возмущения: как «вам-то что»?! — Его грех. А вы лучше за собой следите. Из своего глаза бревно выньте, нечего на сучки в чужих заглядывать.
Бабушка иногда бывала очень сурова с папой и мамой и ничего не боялась. Папа и мама тогда чувствовали это и не спорили.
Петя зашел, посмотрел вопросительно на папу. Папа молча показал ему, куда идти. Ни крика, ни восклицания не раздалось из бабушкиной комнаты. Папа поспешил к зеркалу: что за необычная реакция? Петя каменно стоял перед зеркалом и молча и сосредоточенно, как-то даже загадочно глядел на адское отродье, которое в отражении смотрело на него. Железные нервы были у Пети. Или просто ему не интересно, почему так показывает зеркало? Или нравится? Или научные объяснения ищет, хотя это на Петю не похоже?.. Очень удивилась Катя, глядя на Петю настоящего. От его отражения она даже рукой загородилась: такой там страшила был. Постоял Петя, насмотрелся и сказал папе:
— Продай зеркало.
Папа открыл рот и медленно проговорил:
— А зачем оно тебе?
Петя ухмыльнулся: папа ему всегда был смешон, ибо, по его мнению, мало смыслил в жизни. С папой можно было не церемониться:
— Полторы тысячи даю.
Папа посмотрел на маму вопросительно. И мама заколебалась: «Да ну его, это зеркало, с его мордами. Полторы тысячи все-таки». Катя почувствовала настроение родителей и заявила:
— Мама, нельзя бабушкино зеркало продавать.
Не могла мама почему-то перечить сегодня Кате.
— Нет, Петя, — сказала она, — мы не будем его продавать... пока...
Катя очень поняла эту маленькую приставочку «пока» и укоризненно посмотрела на маму.
— Добро, — сказал Петя. — Как надумаете — сообщите.
— Так ты за деньги, что ли, чертей показывать будешь? — спросил папа.
Петя презрительно и как-то загадочно улыбнулся и ответил:
— Я из него миллионы себе сделаю. А вам оно все равно ни к чему. Да вы, я вижу, и переживаете, в него глядя?.. — Петя на прощание окинул всех троих своим цепким взглядом и удалился.
— Мама, миллионы чего дядя Петя сделает? Зеркал?
— Рублей, — сказал папа.
— А как? — очень удивилась Катя.
— А так, — сказал папа. — Этот Петя, к чему ни прикоснется, все в деньги превращает.
Зависть слышалась в папином голосе. Неприятно было папе, что он, два института окончив, работает, как рыба об лед бьется, а денег нет, даже сапоги маме купить не может. А Петя этот, ничего не оканчивая, по пятьдесят рублей в день на одну еду тратит.
— А он колдун? — спросила Катя. — Почему в его руках все в деньги превращается?
— Он не колдун — он вор, — зло сказал папа.
Он сказал это слишком
