что, в общем, она не была похожа. Душеловка, одним словом.
— Что приуныли, любители чертей? — возгласил вдруг Петя и засмеялся. — Вот, пожалуйста, новый чудо-прибор, лечит от бесов душу. Душеловка называется. У желающего отнимается душа и пребывает здесь. Желающий лежит мертвецом, а душа обозревает окрестности. Подходите, не пожалеете. Удовольствие — рубль.
Дядя Леша оробел.
— Ты что болтаешь? — зашипел он Пете. — Она еще ничего не лечит, да и обратный переход барахлит. Тут дело научное, тонкое, а ты сразу — «рубль»!
— Молчи, — цыкнул на него Петя, — ты свое сделал. Теперь помалкивай.
— А как же она лечит, милок? — спросила у Пети бабуся, только что вышедшая из павильона. Она была ужасно угнетена и крестилась все время.
Душеловку с Петей и дядей Лешей уже окружила толпа.
— А так, — уверенно сказал Петя. — Ложись, плати рубль — сама увидишь.
— Да это не мне надо, я хоть и черная в зеркале, да на себя похожа... Да иди же ты сюда, идол, — и бабуся вытолкнула к душеловке упирающегося робкого мужчину, сына, видимо. — В церковь не затащишь, так иди в душеловку! — Старуха была очень опечалена и сердита. Он же был сутул, немного нетрезв и, похоже, совершенно безволен. — Спился несчастный, — сообщила старуха. — Ложись, — сказала она ему и сунула Пете рубль.
На длинном ящике с начинкой, которую придумал дядя Леша, было устроено ложе, похожее на раскладушку. Мужчина лег на него и неожиданно засмеялся — наверное, над нелепостью происходящего.
— Включаю, — сказал дядя Леша.
И прервался смех, и застыл оскал на лице, глаза выпучились и омертвели. Над полушаром же, соединенным с ложем, зажглась красная лампочка.
— Есть, — прошептал дядя Леша. — Есть! — заорал он потом с какой-то дикарской радостью и стал прыгать вокруг мертвого и душеловки.
Толпа, оценивая представление, замерла сразу и уставилась на мертвого. Задние же из этой толпы, которым видно не было, шумели, допытывались:
— Ну, что там?
Им не отвечали.
— Впервые в мире, — орал дядя Леша, — душа отделена от человека и изолирована в замкнутом объеме!
Старуха испугалась так, что повалилась назад, на толпу, которая ее удержала. Да и Петя рот раскрыл, и холодок у него по позвоночнику промчался. «Угробили человека», — подумал он, и подумал, надо сказать, совершенно верно.
— Лечи, милый! — опомнилась наконец старуха и заплакала. — Лечи, оживи, дорогой! — обращалась старуха к Пете, ибо в нем видела главного.
Петя бочком приступил к дяде Леше:
— Лечи!
— Да я ж тебе говорил, — зашипел в ответ дядя Леша, — что душеловка пока только ловит, но не лечит.
— Тогда водворяй обратно.
— Попробую, только не знаю, выйдет ли, я ж говорил тебе, что обратный переход затруднен.
— Я тебе дам, затруднен! — Петя был вне себя. — Школяры, интеллигентишки! Зачем тогда приволокся сюда?! На мышах сначала пробуй!
— Да я ж говорил тебе...
— Водворяй назад душу, не то убью!
А бабка заголосила:
— Уби-или, уби-или!
Еще чуть — и неизвестно,
