Такого дядя не ждал. Испуг мелькнул в его глазах. И это удесятерило напор Пети: он вдавил дядю кулаком в стену павильона и продолжал вдавливать сильнее. Дядя захрипел.
— Слушай, старый гриб, — сказал Петя, — три дня, понял? Через три дня уберу. Если за эти три дня брякнешь что, повешу перед зеркалом. Понял? Понял?!
У дяди выкатились глаза, он сначала хотел было закричать: «Помогите», — но понял, что никто и не шевельнется.
— Понял, — наконец выдавил он.
— Согласен?
— Согласен, — просипел дядя.
Петя его отпустил и добавил:
— Я не шутник: нарушишь договор — не я, так другие тебя повесят, понял?
Сидящий на корточках дядя молча кивнул. «Ладно, —думал Петя, отходя, — хватит и двух дней, а то, может, и одного завтрашнего».
Больше никто и ничто не тревожило Петю до самого закрытия.
Дома же у Кати все было мирно и спокойно. Папа был все такой же молчаливый и задумчивый. Мама понимала его настроение и не тревожила. Когда мама пришла домой и отпустила Катю гулять, Катя на лестнице встретила дядю Андрея с верхнего этажа и остановилась перед ним. Дядя Андрей был композитор, но, как говорили в доме, — неудачник. И квартира у него была однокомнатная, и жена ушла, и музыка его игралась неизвестно где. А может, он был просто плохой музыкант?
— Дядя Андрей, — сказала ему Катя, — хотите, я вам мелодию подарю? Я сегодня ночью ее от ангела слышала.
Дядя Андрей улыбнулся:
— Ну-ка, ну-ка.
Катя спела, как могла, то, что слышала во сне.
— Прекрасно! — загорелся дядя Андрей. — Чудно! У тебя талант. Подарок принимаю. — И побежал к себе.
«И при чем здесь я ?» — подумала Катя. Потом походила по дворам, поискала того мальчика, кому дьявол сказал «правду» о родителях. Но не нашла. Потом решила сходить к Васе и подарить ему второе стеклышко от очков. «Может, впрок пойдет», — думала Катя. Дверь ей открыла Васина мама, Анна Павловна. Она почему-то была заплакана.
— Что случилось, тетя Аня? — спросила Катя.
— Вася заболел. Проходи, навести.
Вася лежал накрытый одеялом, бледный и с погасшими глазами.
— Что с тобой, Вася? — подсела к нему Катя. — У тебя температура?
— То-то и оно, что ничего нет, — сказала его мама и вытерла слезы. — Ни температуры, ни кашля, легкие в порядке, анализы нормальные, а он тает как воск — и все тут. И врач ничего не нашел.
Вид у Анны Павловны был очень изможденный. Катя достала стеклышко и посмотрела на Васю. Она не вздрогнула и не вскрикнула, хотя стеклышко показывало ужасное: торчащая из-под одеяла бесовская башка блаженно улыбалась, сердце же Васи, которое тоже было видно, обвил собой второй бес и, вцепившись в него пастью, что-то пил, как будто высасывал из Васи жизненные соки. Катя молча подала стеклышко Васиной маме. Та взвизгнула, увидев страшную картину.
— Что это?!
— То самое, тетя Аня. Бесы терзают Васю, — и Катя всхлипнула. — Крестить его надо, тетя Аня, крестить сегодня же. А иначе он умрет.
— Что ты говоришь, Катя! — зашептала Анна Павловна, а сама неотрывно смотрела на Васю, теперь уже без стеклышка.
— Не врет стеклышко, тетя Аня, не врет, — говорила Катя и сама плакала. — Мы сейчас сбегаем за отцом Василием, он окрестит его — и все пройдет. Давайте? — И она готова была уже
