– Он больше не Государь, а частное лицо.
– Тем более. А для меня Он всегда Государь. А ну, пропустите!
И она двинулась на барона, четыре ее подруги – за ней. Она начала отодвигать барона Нольде, но толстый барон стоял на ногах крепко.
– Да пропустите их, барон, – раздался рядом голос.
– А вы не вмешивайтесь, у меня приказ.
– Да ладно вам.
– Это вам ладно, а у меня приказ! Это вы про-ща-етесь, а у меня – служба!
Александра Могилевская взяла влево, а тот, кто препирался с Нольде, схватил Нольде за ремень, придвинул к себе и сказал весело:
– Бегите, девчонки!
Девчонки рванулись вперед, Нольде вперед вытянул руку, Александра Могилевская руку откинула (на это сил хватило) и ее правая тыльная сторона ладошки нечаянно заехала Нольде в правый глаз. Нольде совсем стушевался, а пятеро сестер милосердия во главе с Александрой Могилевской выскочили на оперативный простор и помчались к вагону.
Подбежав к Государю, который спустился с подножки на перрон, все пятеро опустились на колени. Впереди – Александра Могилевская.
– Что вы, что вы, сестрички! Холодище-то какой, встаньте быстро.
Александра Могилевская, счастливо улыбаясь, за всех отрицательно покачала головой.
– Девочки, Я вам приказываю.
– Этому приказу мы не подчинимся, Ваше Величество, – еще шире улыбаясь, произнесла Александра Могилевская.
– Ну, тогда я вас прошу, – тоже улыбаясь, сказал Государь и подал ей руку.
Она приникла губами к Его руке и пока, на нее опираясь, поднималась, губ не отрывала. Остальные поднялись сами.
Так, как смотрела на Него эта девушка, на Него никто никогда не смотрел из Его подданных. Так смотрела на Него только Аликс, когда была невестой, и Он отметил, что они поразительно похожи. Из глаз светилось и необыкновенное счастье видения своего Царя, и темнело необыкновенное горе, что видение это уже «частного лица». Но счастье – перебивало, оно кричало, что никакого «частного лица» нет и быть не может, перед этими глазами всегда только Царь…
Он кивнул на вышитые буквы:
– Узнаю изделия Своей домашней фирмы.
– Да, – она улыбалась уже той улыбкой, шире и счастливей которой просто не бывает. – Это мне Ее Величество на именины преподнесла, они у нас в один день. А у подруг моих – шарфы. А зовут их – Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия.
– Вот как! – рассмеялся Государь. – Тоже, значит, О.Т.М.А.!
– Ага. А нас так в лазарете и зовут. Мы в лазарете местном имени Ее Величества, в одной смене работаем. Она его открыла, и когда в Могилев приезжала, всегда нас навещала. Она нас всех и взяла на курсы при лазарете в позапрошлом году. Я упросила Ее за всех, а то не брали.
– А почему ж не брали?
– По молодости лет.
– А… а сколько же вам лет?
– Сейчас нам всем по четырнадцать.
У Государя слегка приподнялись брови. Прекрасное лицо сестры Александры, похожее на лицо Его Аликс выглядело не меньше, чем на двадцать лет… Да, сестринская работа, если
