Графская пристань узнает, хоть и каменная. Естественно, через наш Николаевский вокзал, где уже должен стоять состав, приготовленный товарищем Бубликовым.
– Как?! – вскинулся Бубликов. – Да как можно?! Да невозможно так быстро.
– Иначе поедут на тебе, – так заявил товарищ комиссар Глазуха.
– А где эта Морская?
От того, как полковник задал этот вопрос, с задумчивым взглядом в себя, все повернули головы к нему, а Бубликов быстро выпалил:
– У меня карта есть.
– Вот здесь он стоит, – показал Штакельберг, когда раскрытая карта легла рядом с телефоном.
– Откуда был звонок? – спросил полковник.
– А вот из этого дома. Типография и склад книготорговца и издателя Тузова.
– Знаю, – сказал Хлопов, – хороший человек. Нам от него на передовую Евангелие привозили.
– Его только что убил комиссар Глазуха.
– Эх!.. – выдохнул Хлопов и мотнул головой.
– Сколько их там?
– Трое, – Штакельберг внимательно смотрел на полковника. – Думаешь?..
– Погоди, – полковник вынул из сумки компас, положил его на карту, потом секунд на пять закрыл глаза. – Да! Отправим Глазуху к Бершу, пусть вместе плавают. Пятнадцать километров – накроем. И пушка направлена как раз туда, двигать не надо… Могилёвская… Итак, всем внимание на меня, слушай мои команды. Штабс-капитан Видов, хватай оба «кольта», бери лент побольше от «максима» – они подходят, бегом в грузовик, заводи его и жди меня. Эта Глазуха бершовский грузовик знает, меньше проблем будет при занятии дома – давай!
– Слушаюсь, – козырнул штабс-капитан и исчез с кольтами в руках.
– Сашенька, слушай, голубка, внимательно…
– Я попрошу обращаться по уставу, Ваше Высокоблагородие, – грозно перебила сестра Александра, стоя навытяжку.
Свеженцев обалдело замигал, Штакельберг сжал губы, Хлопов отвернулся.
– Дяденьки, я – равноправный…
И тут всех троих прорвало, а Штакельберг аж закашлялся, хохоча, пришлось даже Хлопову по спине его бить.
– Виноват, сестра Александра. Так… все, господа, успокаиваемся. А ты, Иван… виноват, рядовой Хлопов, марш к орудию, замок проверь, ящики вскрывай… Бери карту и компас, прикинь точную наводку.
– Есть, – рядовой Хлопов поднял с пола шашку и убежал.
– На вас, сестра Александра, лежит самая ответственная часть операции: вы будете сидеть на телефоне, то есть, стоять рядом с ним, слушать, что я буду говорить из тузовского дома, и слово в слово то, что я скажу, кричать из окна барону Штакельбергу и рядовому Хлопову. Кричать точно, внятно и раздельно. Ясно?
– Ясно… Простите меня, Иван Сергеевич.
Тот обнял ее и чмокнул в О.Т.М.А. над крестом.
– Барон, веди сестру Александру к тому торцевому окну и открывай его. Если не откроется, вышибай. Проверь телефон, если не работает, протянешь этот, я там целый бут телефонки видел. Проверяй звонком прямо туда в тузовский дом, этой рыбе. Скажи: полковник будет на грузовике вместо Борша, свой человек, с сотрудником.
– А, может, в качестве сотрудника – боцмана Жуткого?..
– Нет, ты здесь больше
