– Двадцать лет?! Еще двадцать лет – долго ждать.
– Вот ты и полетишь! Как раз до должности капитана корабля дорастешь и полетишь.
Сын перевел взгляд на экран телека и посмотрел на нынешний старт уже другими глазами. Понимание значения текущего момента переполнило его так, что он подпрыгнул на диване, приземлившись на него на четвереньки.
– Хочу к звездам! – уже совершенно другим, уверенным тоном заявил он и принялся жадно разглядывать картинку с орбиты, не забывая при этом продолжать прыгать и кувыркаться на диване. Диван жалобно скулил пружинами.
На экране же «объект» медленно и величаво сдвинулся с места и все быстрее и быстрее стал смещаться влево. Обычного в таких случаях факела двигателей видно почему-то не было. Вероятно, поток плазмы, вылетавший из двигателей аппарата, был либо сильно разрежен, либо излучение находилось за пределами видимого диапазона. Создавалось впечатление, что аппарат движется как бы сам по себе. Двигался он пока что относительно медленно, но, видимо, его скорость постепенно стала достаточно большой для того, чтобы сопровождающий его на первоначальной стадии разгона МТА наконец дал небольшой разгонный импульс.
Импульс на экране телека выдал себя тем, что изображение на зафиксированной на иллюминаторе МТА телекамере дернулось и поплыло назад. Точнее, поплыл назад разгонявшийся межзвездный зонд. Далекие звезды остались на месте.
– Десять минут, полет нормальный. Все системы в норме! – заявил за кадром голос какого-то цуповца, прерванный воплями восторга и аплодисментами специалистов, осуществлявших запуск.
– Тяга низкая у этого двигателя, но зато импульс здоровенный… – прокомментировал картинку на экране Василий.
Через некоторое время начались сказываться космодинамические парадоксы – зонд, уже достаточно удалившийся от МТА и заметный только при большом увеличении телекамеры, начал потихонечку отставать от объектов, двигавшихся по низкой орбите. Это хорошо было видно по передаваемой картинке.
Посчитав прямой репортаж о запуске зонда в целом законченным, телевизионщики переключились на красочное, с мультипликациями, описание того, что предполагается выполнить этим зондом и что, возможно, будет запланировано на другие пуски.
– Других пусков подобных аппаратов уже не будет, – задумчиво сказал Василий, глядя на мелькавшие на экране красочные картинки, созданные фантазией телевизионных художников.
– Это почему?! – тут же возмутился сын. Даже прыгать на диване перестал.
– Потому что они уже будут не нужны. Я же говорил, что мы достигнем звезд другим путем. Вот и полетят туда уже совсем другие звездолеты. Совершеннее и быстрее.
– А-а! – удовлетворенно протянуло чадо и возобновило истязание дивана прыжками. – А мы там такое увидим? – спросил он некоторое время спустя, впечатлившись особо красочными картинками на экране.
– Там может быть ВСЕ! И не такое увидишь.
– Супер!!! – подтвердило чадо, но дальнейший диалог был прерван звонком в дверь.
За порогом дома обнаружился присыпанный свежим снежком руководитель шестой группы Дмитрий Жаринов.
– А, Дима! Заходи! Сейчас чай поставлю.
Дмитрий отряхнулся и зашел в прихожую. Вид у него был несколько дерганый, невыспавшийся и мрачный.
– Опять что-то штурмом[28] брали? – спросил Василий. – Ты выглядишь усталым.
– Обычное дело, – ответил Дмитрий пристраивая шубу на развесистых рогах оленя, что у Василия были за вешалку в прихожей.
Когда он сел за стол, стало видно, что устал он гораздо сильнее, чем хотел это показать. Плечи тут же опустились, а в шее как будто какой-то фиксатор выключился.
Дмитрий был в таком поникшем состоянии до тех пор, пока у него перед носом не появилась полная чашка свежезаваренного крепкого чая. Василий умел так заваривать чай, что тот получался с очень хорошим, сильным вкусом. Аромат тоже соответствовал – он был очень насыщенный. Василий предпочитал индийскому чаю краснодарский, который хоть и имел весьма своеобразный вкус, но этот вкус ничуть не уступал индийскому чаю качеством.
Дмитрий втянул в себя воздух, насыщенный чайными парами, и чуть-чуть взбодрился. Он осторожно взял чашку, хлебнул чаю и надолго застыл, прислушиваясь к ощущениям. Когда он поднял глаза выше и посмотрел на хозяина, то во взоре его уже не было бесконечной усталости, как перед этим. В глазах зажегся даже некоторый фанатичный огонек. В сочетании с оставшейся усталостью этот фанатизм во взоре придал облику Дмитрия эдакий безумный оттенок.
– Трансляцию видел сегодня? – для затравки спросил Василий. – Уже раз, наверное, третий повторяют.
– Это ты о запуске зонда?
– Угу. Штурмуем звезды!
Дмитрий почему-то энтузиазма Василия не поддержал, а как-то неопределенно покачал головой и пожал плечами.
– Видел… – тусклым голосом ответил он. Заметно было, что далеко не это ныне занимает его думы.
Это было весьма необычно, и Василий попробовал раскачать друга:
– Ты что, не рад? Ведь мы тут этим же занимаемся. Правда, с другой стороны…
– Мы слишком много средств тратим на пустое, – ответил Дмитрий.
– Чтобы убедиться в том, что оно пустое, нужно проверить, а для того, чтобы проверить, надо туда влезть, – выдал Василий шуточный афоризм, прихлебывая чай.
– А не слишком ли рано мы туда решили влезть?
– Думаю, что давно пора. Есть техническая возможность, так почему бы и нет?
– Мы забегаем вперед.
– Ну и что?! Весь прогресс – это сплошное забегание вперед.
– Но ведь смысл всего этого в чем? Чтобы прокукарекать на весь мир, что мы настолько круты, что замахнулись на звезды?
– А почему бы и нет? Вспомни запуск первого спутника.
– Там решали сугубо оборонную задачу.
– И в рамках ее решения проложили путь к освоению космоса. Разве это плохо?
– Так ведь начинали осваивать в оборонной области прежде всего.
– Ты уверен, что «прежде всего»?
– Да. Мне дед рассказывал, который в центре имени Хруничева работал.
– А я не уверен. И тебе не советую на слово верить человеку, который занимался узкоспециальной задачей. Слишком много людей не видят за деревьями леса и склонны абсолютизировать тот труд, которым они в данное время занимаются.
– А я так не считаю. Тот шаг в космос был закономерен и просчитан. И просчитаны были все последующие шаги.
– А! Понял. Ты считаешь, что данный шаг не просчитан и сделан в американском стиле? Рекорд ради рекорда?
– Примерно так.
– Ну… Это ты загнул!
Сказано это было настолько скептически, что Дмитрий смутился и ответил не сразу. Пришлось снова с мыслями собираться. Когда же он продолжил, в его тоне появились некоторые ернические нотки:
– В последнее время мы слишком многое стали делать для рекорда. Мы стали выходить за рамки рациональности. Мы стали слишком сильно рисковать. Впустую.
– Впустую?! – крайне скептически заметил Василий. – И примерчики у тебя этого «слишком многого» имеются?
– Естественно. Ты сам знаешь, что многое из того, что было сделано в космосе, можно было сделать более рациональным путем.
