подделка, но смотрелся он внушительно. На столе ничего не было, кроме закрытого лэптопа и одной- единственной желто-коричневой папки. Я готова была побиться об заклад, что в ней лежала история болезни Мелиссы Гээр.
Гиффорд стоял спиной к двери. Наклонившись вперед и облокотившись на подоконник, он смотрел через окно на крыши домов и на океан, который виднелся вдали. Дверь была приоткрыта, и я не стала стучать, а просто вошла, бесшумно ступая по толстому узорчатому ковру. Гиффорд обернулся.
– Как дела? – спросил он.
– Здоровая девочка, – ответила я, выходя на середину комнаты.
– Мои поздравления.
Гиффорд стоял и смотрел на меня. Олицетворение самообладания и хладнокровия. Мне показалось, что сейчас он наклонит голову набок и вежливо, но непреклонно скажет: «Надеюсь, теперь вы успокоитесь, мисс Гамильтон?»
Но я не собиралась успокаиваться.
– Я сейчас такая злая, – начала я, – что в любую минуту могу взорваться и учинить самый грандиозный скандал из всех, которые когда-либо случались на этих островах. И знаешь что? Мне кажется, чтоя его все- таки устрою.
– Прошу тебя, не надо! – взмолился Гиффорд, отходя от окна и присаживаясь на краешек стола. – У меня жутко болит голова.
– И поделом. В какие игры вы тут играете с твоим бывшим однокашником и всеми прочими? Вы хоть представляете себе, насколько это серьезно?
Гиффорд вздохнул. Внезапно он показался мне очень уставшим. Раньше я как-то не задумывалась о его возрасте, но теперь мне стало интересно, сколько же ему лет.
– Что ты хочешь знать, Тора?
– Все. Я хочу получить объяснение всей той чертовщине, которая здесь творится.
В ответ Гиффорд устало улыбнулся, покачал головой и издал странный хрюкающий звук. Судя по всему, это был смех, но радости в нем было так же мало, как и искренности.
– Я бы тоже не прочь узнать ответы на все вопросы, – сказал он, растирая ладонями лицо и откидывая волосы со лба. Под мышками у него были влажные темные круги. – Тебя устроит, если я расскажу о том, что произошло, пока ты была в родильной палате?
– Для начала устроит.
– Тогда, может быть, присядешь? – Он кивнул на кресло.
Я села. Честно говоря, это было необходимо. Внезапно я почувствовала упадок сил, как будто мне передалось подавленное состояние Гиффорда. Кресло было мягким и невероятно удобным, а в комнате чересчур жарко. Я заставила себя сесть прямо.
– К нам едет суперинтендант Харрис из Инвернесса. Он лично будет контролировать ситуацию. Двадцать минут назад здесь был Энди Данн. Забрал личные дела двух врачей и трех медсестер, которые занимались лечением миссис Гээр. Трое из пяти уже дают показания в полицейском участке. Одна из медсестер в отпуске, другая уволилась. Сейчас ее разыскивают. Лечащий врач миссис Гээр тоже дает показания.
– А как насчет тебя?
Он сразу понял, что именно я имела в виду, и улыбнулся.
– В конце лета или осенью я часто беру долгосрочный отпуск. Когда миссис Гээр поступила к нам в больницу, я был в Новой Зеландии. К тому времени, как я вернулся, она уже пять дней была мертва.
Его слова заставили меня задуматься. Возможно ли, что в больнице творится черт знает что, а Кенн Гиффорд не имеет к этому никакого отношения?
– Патологоанатом, который проводил вскрытие, сейчас в отпуске по болезни. Он в Эдинбурге и…
– Погоди секундочку, – перебила я. – Ты хочешь сказать, что вскрытие проводил не Стивен Ренни?
Гиффорд отрицательно покачал головой.
– Стивен у нас только восемь месяцев. Он приехал сюда незадолго до тебя. Сейчас он заменяет парня по имени Джонатан Уилер, который работает у нас штатным патологоанатомом уже много лет. На чем я остановился? Да, сержант Таллок вылетела в Эдинбург, чтобы допросить Джонатана. Но у нас есть составленный им акт вскрытия. – Он указал на желто-коричневую папку. – Хочешь посмотреть?
Гиффорд протянул папку, и я взяла ее, но не столько из-за того, что мне действительно хотелось изучить находящийся в ней документ, сколько потому, что мне нужно было время, чтобы подумать. Я быстро просмотрела записи Уилера. Запущенный рак груди, лимфатических узлов и легких. Метастазы в… Ну и так далее.
Отложив папку, я посмотрела на Гиффорда:
– Ее могила… Я имею в виду ее официальную могилу. Где она? Полиция собирается проводить эксгумацию?
– Боюсь, что это невозможно. Миссис Гээр была кремирована. По крайней мере, так считалось до сегодняшнего дня.
– Надо же, как удачно!
– Я не вижу ничего удачного во всей этой неразберихе.
– Тогда, может быть, ты знаешь, как так получилось, что женщина, умершая от рака три года назад, оказалась закопанной на моем лугу?
– Могу изложить версию, которая кажется мне наиболее правдоподобной.
– То есть ты хочешь сказать, что у тебя их несколько? Потрясающе! Я, например, даже приблизительно не догадываюсь, как такое могло произойти.
– Я не утверждаю, что моя гипотеза верна. Вполне возможно, что я просто принимаю желаемое за действительное. Но хочется надеяться, что мы имеем дело с современной версией Берка и Хээра.[8]
– Похитители тел?
Он кивнул.
– Некто с неведомой целью – мне не очень хочется знать, с какой именно, но боюсь, что придется это выяснить, – похитил тело Мелиссы Гээр из морга. А сожгли пустой или, скорее всего, утяжеленный чем-то гроб.
Это было просто смешно. Неужели Кенн Гиффорд, один из умнейших людей, которых я встречала в своей жизни, городит всю эту чушь всерьез?
– Но Мелисса не умирала в октябре две тысячи четвертого года, – сказала я. – Согласно заключению патологоанатомов, она умерла почти год спустя.
– Ее закопали в торфянике почти год спустя. А что, если в течение этого времени ее тело держали в морозильной камере?
Я задумалась. Но ненадолго.
– Наша жертва незадолго до смерти родила. Мертвая женщина, тело которой находится в морозильной камере, не может выносить ребенка.
– Согласен. Это слабое место моей теории. Остается только надеяться, что вы со Стивеном Ренни ошиблись.
– Мы не ошиблись, – тихо сказала я, думая о группе экспертов из Инвернесса. Что, они тоже ошиблись?
– Торф – очень странная субстанция. На самом деле мы очень мало о нем знаем. Возможно, он повлиял на процесс разложения сильнее, чем мы думаем.
– Эта женщина родила ребенка, – упрямо повторила я.
– Мелисса Гээр
– В самом деле?
– Я говорил с ее лечащим врачом. Около сорока минут назад. До того как его отвезли в участок.
– Другими словами, ты его предупредил.
– Тора, прекрати! Я знаю Питера Джоббса с десяти лет. Он добропорядочен до мозга костей.
Я решила не развивать эту тему и спросила:
– Так что он тебе рассказал?
– Мелисса пришла к нему на прием в сентябре две тысячи четвертого года. Ее беспокоило уплотнение в
