Я так тебя ждала

– Грегори, ты меня слышишь?

Брат откашлялся:

– Да, Вилли. Ты прав. Ты чего-то хотел?

– Мы с Ивонной украшаем елку, и я никак не могу найти украшение для макушки. Ты знаешь, где оно?

Грег улыбнулся: Вилли и елочное украшение.

– Кажется, на верхней полке в кладовой, среди лыжного снаряжения.

– Спасибо, брат, я посмотрю. Но не буду вешать украшение, пока ты не вернешься домой.

– Договорились.

– Передавай Лане привет от меня. И не забывай, ты должен быть с ней ласковым.

– Хорошо. Пока.

Грег отключил телефон и принял из руки Ланы корзиночку с хлебом.

– Как дела у Вилли? – поинтересовалась она.

– Он без ума от тебя.

– Тогда понятно, почему он спрашивал на днях, есть ли у меня бойфренд, – усмехнулась Лана. – Он такой славный.

– Да, – осторожно произнес Грег. – И мне страшно подумать, что кто-то может его обидеть.

– Никогда бы не смогла обидеть Вилли, – склонив голову набок, сказала она.

Он мог бы утонуть в ее глазах. Она не понимает, какой властью обладает благодаря этим своим темным ресницам.

– Вилли более чувствителен, чем другие.

– Я заметила, – кивнула Лана. – Ведь между вами большая разница в возрасте?

– Десять лет.

– Наверное, ты всегда беспокоился о нем, – улыбнулась она.

– Особенно с того момента, когда он полез за мной на дерево и свалился с двадцати футов на землю. – Грег сразу же пожалел о своих словах: он никогда не рассказывал об этом случае.

– Когда это произошло? – мягко спросила она.

Сказал «а», говори и «б».

Грег допил бокал и снова наполнил его.

– Мне было четырнадцать, а ему четыре.

– Грег, в том нет твоей вины.

– Вилли говорил мне об этом тысячу раз, – сухо улыбнулся он.

– Он чувствует, когда тебе больно. Тебе повезло, что у тебя есть такой брат, как Вилли.

Смешно, но все считают, что это Вилли повезло со старшим братом. Слова Ланы согрели Грегу сердце.

– Да, – он распрямил плечи, благодарный ей за то, что она позволила ему выговориться. – А у тебя есть братья или сестры?

– Нет.

В единственном слове отразилась печаль, поразившая его.

– А родители твои живы?

Она кивнула.

– Но они в разводе. Отец много ездит, а Джанет живет во Флориде.

– Джанет?

Она мелодично засмеялась:

– Мать выглядит моложе своих лет, поэтому не любит, когда ее называют «мама».

Итак, у нее одна их тех мамаш. Возможно, это и объясняет, почему с ней так… трудно иметь дело.

– Но она собирается провести со мной сочельник. – Лана как ребенок старалась оправдать мать. – А как ты будешь отмечать Рождество?

– Дома, с Вилли и Ивонной, – пожал плечами Грег. Это было само собой разумеющимся.

– Ивонна? – Она принялась сосредоточенно оттирать невидимое пятно на бокале.

– Наша экономка. Она была подругой моей матери.

– Разве ваша мать тоже умерла?

Он кивнул.

– Мне так жаль, – прошептала Лана, и Грег даже начал раскаиваться, что они коснулись личного в разговоре. – Ты слишком молод, чтобы остаться одному.

– Я не один! – взволнованно произнес он. – Ты сама сказала, у меня есть Вилли.

– А у него – ты, и это прекрасно, – заметила она и кивнула. – Братьям следует держаться друг за друга. – Кто-нибудь из вас был когда-нибудь женат?

– Нет, – сам того не желая, резко ответил Грег. – А ты?

– Нет, – слабая улыбка тронула уголки ее губ. – Незамужняя жизнь меня вполне устраивает. Мне нравится мой бизнес. Я посвящаю большую часть свободного времени тому, что мне близко. И пока не думаю о замужестве.

Грег решил поймать ее на лжи:

– И поэтому такая интересная и преуспевающая женщина, как ты, помещает объявления о знакомствах?

Она задержала на нем долгий взгляд, а потом наклонилась вперед и поставила локти на стол.

– Тогда почему мистер Убежденный Холостяк, интересный и преуспевающий мужчина, отвечает на них?

Неизвестно, чем бы закончился этот неуместный разговор, но, к счастью, принесли их заказ.

Лана ела молча, выковыривая оливки из макарон и складывая их на край тарелки.

– Похоже, ты не любишь оливки?

Она покраснела как школьница.

– Ну, не скажу, что просыпаюсь с мыслями о них.

– Тогда о чем ты думаешь в постели? – Он облокотился на стол.

Лана вращала в руке бокал, держа его за ножку.

– О мире во всем мире и о чистом воздухе.

– Серьезно?

– Иногда, – кивнула Лана. – А иногда я думаю о близких мне людях, о том, что они делают.

Грег затаил дыхание, соображая, кто может входить в круг этих избранных. Она же многозначительно посмотрела на него.

– А иногда о счетах, которые мне предстоит оплатить.

Грег поднял свой бокал:

– Тогда, можно сказать, мы думаем об одном и том же. – Правда, пару последних ночей он думал о ней.

Лана отодвинула тарелку с недоеденными макаронами на край стола и достала из сумочки блокнот, испещренный записями.

– Через час мне нужно освободить свою служащую, поэтому, если ты не возражаешь… – Она наклонилась, опрометчиво показав ему то, что пряталось за глубоким вырезом.

– Я смотрю… – он уронил салфетку на тарелку, – то есть слушаю.

Лана примирительно улыбнулась.

– Прежде всего, я не отрицаю, что пытаюсь сохранить свой бизнес. Но также не хочу видеть район утыканным маленькими домишками и дешевыми квартирами.

– Жилому району вовсе необязательно быть утыканным маленькими домишками, – он наполнил их бокалы снова. – И мне кажется, ты необъективна.

– Ох, говорил горшку котелок: уж больно ты черен, дружок.

Свою реакцию на ее соблазнительный смех Грег объяснил тем, что выпил слишком много вина. Его настроение еще больше испортилось, частично оттого, что они так ничего и не решили, а частично потому, что впервые за несколько месяцев он ужинает с красивой женщиной, а говорят они о бизнесе.