хуже…. Кстати, за окошком уже начало темнеть, вечер, как-никак. На столе расположился уродливый масляный фонарь с торчащим из прорези в крышке белым фитилем. Но, чем же этот фитиль поджигать? Что на такой случай предусмотрено у ровенских вятичей? Кресало, огниво? Надо будет поинтересоваться у Ждана…».
Процесс переодевания не занял много времени. Игорь привередничать не стал и, предварительно сбросив на пол окровавленную варговскую хламиду, отобрал из вороха одежды, находившейся в мешке, первые попавшиеся на глаза ноговицы, кошулю и свиту.
«А если, братец, завтра дождик закапает с неба?», – предостерёг хозяйственный внутренний голос. – «Вот же, отличная вотола[18]. Повесь её вон на тот железный костыль, торчащий из стены…. Смотри-ка, какие отличные кожаные сапоги! Типа – кавалерийские. Здесь и здесь когда-то крепились шпоры. Скорее всего, сапожки пошиты в далёкой степной Фландрии. И размерчик – визуально – наш. То бишь, сорок пятый…. Напяливать их на босу ногу? Подожди, не торопись. Это, возможно, портянки…. Нет, конечно же. Портянки, они почти квадратные. Мы же наблюдаем достаточно длинные полоски мягкой льняной ткани. То есть, имеем дело с так называемыми онучами, которые имеют двойное предназначение: первое – сделать встречу «ступня – сапог» максимально комфортной, второе – плотно обмотать штанину, предотвращая её выползание из-за голенища сапога в самый неподходящий момент…. Так, надевай ноговицы. Теперь аккуратно наматывай онучи и вставляй ноги в сапоги…. Как оно?
– Нормально, – притопнув пару раз подошвами сапог по доскам пола, подытожил Игорь. – В самый раз пришлись.
Одев светло-зелёную кошулю и набросив поверх её суконную свиту с кожаными вставками, он вышел из спальни. В светёлке никого не было, а из-за дверей комнаты Ждана доносился беззаботный мальчишеский смех и довольное похрюкивание розового слонёнка.
«Слонёнка ли?», – засомневался подозрительный внутренний голос. – «Больно, уж, быстро это ушастое существо – после появления на свет – оклемалось. Бегает, прыгает, яблоки трескает корзинами, молоко пьёт кувшинами. Причём, пьёт, что характерно, с помощью хобота. А, ведь, хорошо известно, что новорождённые земные слонята поглощают жидкость только при помощи рта. Хоботом же они начинают пользоваться только на третий-четвёртый месяц жизни…».
Смех и хрюканье повторились снова.
– Быстро же эта парочка нашла общий язык, – тихонько пробормотал Игорь. – Пожалуй, не буду отвлекать ребят от их важных и весёлых дел.
Пройдя через крохотные сени, Игорь по ступеням низенького крыльца спустился «на улицу», где его уже поджидали – Борх с ярко-горевшим факелом, зажатом в ладони правой руки, и костистый пожилой мужчина. Спутник вождя южных вятичей был облачён в длинную чёрную вотолу, туго- перетянутую широким кожаным поясом с массивной золотой пряжкой.
«Это, надо понимать, он и есть, Вогул – Верховный жрец Перуна и Сварога», – подсказал сообразительный внутренний голос. – «Чёрная борода какая-то неухоженная и клочковатая, а взгляд – откровенно-диковатый. Данный индивидуум – однозначно и непреложно – похож на знаменитого старца Григория Распутина…. Да, не было печали. Держи, братец, ухо востро. Кстати, уже наступает ночь…. Какой, всё же, на Ровене потрясающий воздух! Очень ароматный, вкусный и бесконечно-тревожный…».
Вежливо поклонившись, Игорь поздоровался:
– Приветствую, Верховный жрец! А с тобой, Великий вождь, мы сегодня уже виделись…. Тем не менее. Доброго тебе вечера!
– Спасибо, Гарик – коротко улыбнулся Борх, после чего слегка натянуто замолчал.
Вогул почти три минуты прожигал Игоря пристальным взглядом чёрных тревожных глаз, в которых плескалась явственная сумасшедшинка, а потом произнёс:
– Странный ты, Гарик, варг. Избыточно умный и сообразительный. Никогда не встречался с такими. Впрочем, ладно…. Скажи, какие отношения складываются у тебя с могучими Богами?
– Я готов принести клятву – в верности Перуну и Сварогу, – осторожно ответил Игорь. – Если, конечно, возникнет такая необходимость…
«Молодец, братец! Очень сильный ход!», – одобрил внутренний голос, кое-что понимающий в высоком искусстве дипломатии. – «Тем более что очень легко клясться в верности тому, кого – девяносто девять процентов из ста – не существует в природе…».
Пользуясь тем обстоятельством, что Вогул задумчиво переваривал последнюю фразу, произнесённую Игорем, Борх попытался забрать нить разговора в свои руки, заявив:
– Вот, всё и сладилось! Гарик – при большом стечении народа – принесёт торжественную клятву, после чего и будет принят в наше племя…
– Может, так и будет, – нервно передёрнул плечами Верховный жрец. – Но, всё же…. Как ты, варг, относишься к ложным Богам? В частности, к Айвенго и Ровене?
– Не знаю, жрец.
– Как же так? Ты издеваешься надо мной?
– Я – варг, – невозмутимо напомнил Игорь. – Память отказывается возвращаться ко мне. Но я уже научился – уважать старших и прислушиваться к их ценному мнению…. Если ты, Вогул, скажешь, что я должен публично поклясться в верности Перуну и Сварогу, то я поклянусь. Если ты считаешь, что я должен публично проклясть Айвенго и Ровену, то я сделаю и это.
– Хорошо сказано! – облегчённо выдохнул Борх. – Все сомнения, надеюсь, развеялись?
– Ну, не знаю, – неуверенно пошевелив чёрной бородой «а-ля Гришка Распутин», желчно забубнил Вогул. – То, что молодой человек слушается старших, это, действительно, не плохо. Но…. Хотелось бы, чтобы желание служить Перуну и Сварогу было искренним…. Слышите?
– Барабаны застучали, – подсказал Игорь. – Или, к примеру, тамтамы…
– И я толкую про то же самое! – оживился Борх. – На небе взошла Луна. Пришло время для начала погребальной церемонии. Люди уже собрались и ждут…. Пошли?
– Пошли, – недовольно сплюнув в сторону, согласился Верховный жрец. – Пусть, так и быть, сегодня на одного вятича станет больше…
Барабаны-тамтамы продолжали – с упорством, достойным лучшего применения – надрываться, взывая…. Кого взывая? К чему, собственно? Для чего? Сложные и каверзные вопросы, не имеющие чёткого и правдивого ответа. Взывая, и всё тут…
В семидесяти-восьмидесяти метрах от дома Борха загадочно теплился крохотный светло-жёлтый огонёк.
«Это на плоском камне стоит-горит масляный фонарь», – пояснил зоркий внутренний голос. – «А рядом с камнем, на берёзовом чурбаке, расположился широкоплечий кудрявый мужик в варговской коричневой хламиде. Причём, глаза у мужика…м-м-м, совершенно пустые…. Ага. Это, наверное, Деян. Ну, тот охотник, который – при сегодняшнем внеплановом появлении Большого Кота – превратился в варга…».
– Скучаешь, Деян? – заботливо поинтересовался Борх. – Бывает, конечно. Будем надеяться, что память, всё же, вернётся к тебе. Не сейчас, так через годик-другой.
– Гу-гу-гу, – неразборчиво заблажил несчастный. – Гу-гу-гу…
– Может, его, болезного, завтра морским бабочкам отдать? – предложил Верховный жрец. – Ну, на годик-другой? Или же определить в слуги к благородному графу Родэну? Для чего нам нужен ещё один бесполезный и дурашливый варг? А граф к убогим и душевнобольным всегда относился с интересом.
– Подумаем. Куда, собственно, спешить?
Неожиданно Деян забеспокоился и, вскочив на ноги, принялся угрожающе рычать и скалиться. Его глаза – в пелене ночного ровенского сумрака – замерцали злыми светло-зелёными всполохами.
– Ну-ка, успокоился! – строго прикрикнул Борх. – Кому сказано? Успокоился и сел на место! Вот, совсем другое дело. Молодец…. Смотри у меня, Деян. Если ещё – хоть раз – такое повторится, то прикажу выбросить тебя за деревенские ворота. Рычи там, морда глупая, сколько хочешь. Демонов кусай…. Всё понял?
– Гу-гу-гу, – жалобно и виновато затянул варг. – Гу-гу-гу….
Через полторы минуты, когда камень с горящим фонарём остался позади, Игорь спросил:
– А что такое нашло на Деяна? Рычать, понимаешь, принялся. Даже серая пена запузырилась на
