кровоточит…
Труднее, чем остальным, приходилось Пумбо – его толстые ноги так и норовили разойтись в разные стороны.
– Пр-р-р, – растянувшись в очередной раз на мокрых камнях, обиженно ныл слонёнок.
– Ничего, славяне, – утешал товарищей Игорь. – Наловчитесь со временем. Приспособитесь…
И, действительно, ещё и часа не прошло, а болезненных и недовольных восклицаний-междометий стало значительно меньше. Ещё через полчаса они, и вовсе, прекратились.
«Дело заключается, собственно, и не в приобретённой сноровке», – возразил упрямый внутренний голос, любящий поспорить по малейшему поводу. – «Просто вокруг заметно потеплело, сквозь широкие прорехи в серых облаках регулярно проглядывает ласковое светло-зелёное солнышко. Вот, и базальтовые обломки постепенно обсохли…».
Дойдя до «лисьего» скалистого выступа, славяне свернули в узкую расщелину, бодро змеящуюся между вертикальными каменными стенами.
– Как же здесь неуютно и темно! – пожаловался Ждан. – Даже слегка страшновато…
– Хр-р-р, – неуверенно потряхивая розовыми ушами, поддержал мальчишку Пумбо.
«Страшновато?», – всерьёз задумался внутренний голос. – «Неправильный термин! Серьёзной опасностью явственно веет, поэтому и страшновато…. Ширина самой расщелины – метров семь-восемь. Высота вертикальных базальтовых стен – более тридцати метров…. Следовательно, что? На лицо – каменная, смертельно-опасная ловушка. Если неизвестному противнику захочется уничтожить наш славный отряд, то у него не возникнет никаких серьёзных проблем. То бишь, сбрасывай, долго не думая, сверху большие валуны, и все дела…. Неизвестный коварный противник? Кто может выступить в этом нелицеприятном качестве? Да, кто угодно, братец! У мирных пилигримов, как известно, врагов хватает…. Например, стадо местных горных баранов, возглавляемое мудрым вожаком, который решил, мол: – «На фига нам здесь нужны посторонние личности? Чего, собственно, ждать от них? Вдруг, каких-нибудь гадких пакостей и пакостных гадостей? Давайте-ка, рогатые и лохматые братья и сёстры, завалим этих двуногих уродов камушками. Чисто – на всякий случай…». А, что такого, братец? Твой родной дядя Никодим, отработавший двадцать пять лет геологом на южной Чукотке, рассказывал об аналогичном случае. Мол, камень, вылетевший из-под копыта тамошнего (пусть и земного), горного барана, убил, проломив голову, дядиного закадычного дружка. Помнишь? Вот, то-то же…».
Уже поздним вечеру, на ярко-изумрудном закате, расщелина закончилась тупиком. Впрочем, склон тупика был достаточно пологим, то есть, годным для дальнейшего передвижения наверх.
Затратив на подъём минут двадцать пять, вятичи выбрались на широкую горную террасу.
– Завтра пойдём к подземному ходу, – махнув рукой налево, сообщил Борх. – А справа расположена гостеприимная пещера, где мы и заночуем. Там, кроме запаса дров, имеется и крохотный родничок с чистой водой.
Провал в базальтовой стене впечатлял – почти квадратный, с длиной каждой стороны метра по три с половиной.
«Солидно!», – одобрил внутренний голос. – «Если бы не рваные края профиля входа, то можно было бы предположить, что здесь не обошлось без мощного горнопроходческого комплекса…».
Медленно проведя ладонью по каменному ребру, нагретому за долгий ровенский день, Игорь спросил:
– А кто пробил в скале эту приметную дырку? Судя по всему, ветер, дождь и подземные воды здесь не причём.
– Откуда же мне знать? – пожал плечами вождь. – Наверное, какие-нибудь древние люди, жившие на Ровене до нас. Не иначе…
– Люди? – удивился-возмутился Орех. – Это же, наверняка, работа Перуна и Сварога! Священное место!
– Для чего же, ёлочки зелёные, мудрым и справедливым Богам понадобилась эта заброшенная пещера? – ехидно поинтересовалась Голуба.
– Ну, мало ли, – состроил загадочную гримасу младший жрец. – Богам, как известно, виднее. Может, это место задумано – в качестве надёжной темницы для закоренелых и своенравных грешников. Если, конечно, вход заложить толстой каменной кладкой, предусмотрев – при этом – крепкую дверь с маленьким окошком.
– А окошко зачем?
– Чтобы – раз в месяц – узникам пищу передавать. В смысле, бросать внутрь пещеры всякие объедки и не до конца обглоданные кости.
– Хорошо сказано, Орех, – презрительно улыбнулась девушка. – Далеко пойдёшь, падла гнилая. Глядишь – со временем – Верховный жрец Вогул назначит тебя своим приемником. Если, конечно, раньше – добрые люди – не пристукнут.
– За что это?
– За глупость, перемешенную с подлостью…
Пумбо, подойдя к входу в подземелье, тревожно зашевелил розовыми ушами и принялся боязливо пофыркивать.
– Из этой подземной норы пахнет очень странно, – подтвердил Ждан. – Звериной подгнившей шерстью и мертвечиной.
– Обыкновенной нежилой затхлостью, не более того, – возразил Борх и, обернувшись, велел: – Доставайте, славяне, факелы! Солнце уже село. Скоро окончательно стемнеет.
Свен и Пегий, отдав копья Ждану и Голубе, вытащили из походных коробов по симпатичной «плетёнке» на длинных ручках.
– Тщательно переплетённые корни молодых сосёнок, – пояснила Голуба. – Такие факелы – при горении – дают очень мало удушливого дыма и почти не коптят.
Защёлкали кресала, факелы, усердно разгоняя в стороны лиловый вечерний полусумрак, загорелись.
– Заходим! – объявил Борх. – Свен, иди первым. Пегий, вставай в середину цепочки.
– Неровные стены, сводчатый потолок и каменный, идеально гладкий пол, – тихонько бормотал под нос Игорь. – Коридор, похоже, ведёт под уклон. Прошли метров сто тридцать…. Ага, здесь с потолочного свода свисают причудливые каменные наросты, напоминающие зимние сосульки. Обыкновенные сталактиты, надо думать…
Вскоре отряд вышел в просторный зал, размеры которого – даже в первом приближении – оценить было невозможно, так как два факела откровенно не справлялись с густой подземной темнотой.
«Впрочем, с высотой помещения всё – более-менее – понятно», – подсказал внутренний голос. – «Метров двенадцать-четырнадцать, однако, будет…».
– А это что такое? – спросил Игорь, указывая на свисавшие с потолочного свода тёмно-синие сталактиты, которые были облеплены гроздьями непонятных чёрных тушек.
– Летучие ровенские мыши, – задрав голову, пояснил вождь вятичей. – Только очень большие. Говорят, что они очень вкусные. Правда, лично я никогда не пробовал «летучей мышатины». Не довелось…. Не шумите, вятичи. А то эти беспокойные твари, проснувшись, могут устроить настоящий кавардак…. Здесь у нас – колодец с родниковой водой. Там – запасы сухих дров…. Стоп. А это ещё что такое? Чуть, запнувшись, не упал…. Свен, подсвети-ка.
– Ничего себе, – удивлённо присвистнул Ждан. – Весь каменный пол усеян крупными и мелкими костями. А вон – лосиный череп, не до конца обглоданный…. Папа, как же так?
– Сам ничего не понимаю, – сознался Борх. – Прошлой осенью здесь этого не было…
Над подземным залом повисла мёртвая, тревожная и гнетущая тишина. Но ненадолго. Уже через полминуты – из неосвещённой части пещеры – донеслось глухое ворчание.
– Хр-р-р! Пр-р-р! – незамедлительно откликнулся-отозвался воинственный Пумбо.
«Принимаю ваш вызов», – уверенно перевёл внутренний голос. – «К барьеру, сударь!».
Игорь обернулся и невольно вздрогнул, а правая рука невольно потянулась к рукоятке кинжала – из пещерной темноты на него, медленно приближаясь, таращились два янтарно-жёлтых глаза-плошки.
Глухое ворчание резко преобразовалось в утробный и злобный рык. Рядом – с тоненьким свистом –
