законный муженёк является таким законченным и бессердечным садистом. Ещё мамочка мне говорила в ранней юности, мол: – «Доченька, никогда не связывайся с блондинами! Злые они, морды смазливые…». Так зачем будил-то, любимый? Что-то случилось?
– Во-первых, уже сейчас температура воздуха явно выше двадцати градусов, – пояснил Егор, старательно разогревая на ленивом костре вчерашнюю рисовую кашу, сдобренную мелко-нарезанными кусочками копчёной колбасы. – Во-вторых, ощущается какая-то нездоровая и подозрительная духота. Следовательно, днём можно ожидать самого натурального пекла…. В-третьих, эта угольно-чёрная полоса на северо-западе. Как бы коварный природный катаклизм не образовался. Тьфу-тьфу-тьфу! Стук-стук-стук…. А, в-четвёртых, судя по нашей карте, до искомого объекта остаётся пройти порядка двадцати пяти километров. То есть, если выйдем на маршрут пораньше, то имеем все шансы – к вечеру добраться до таинственной крепости Кельчуа…. Ну, я тебя убедил, капризная и ворчливая киноактриса? Тогда вылезай на свет Божий, справляй естественную нужду и умывайся. Позавтракаем в темпе вальса, свернём лагерь и будем выступать. Шестое чувство мне навязчиво подсказывает, что сегодняшний день будет, ей-ей, непростым…
Через два часа после выхода на маршрут, они, обогнув крохотное горное озеро, наполненное изумрудно-зелёной водой, вышли на дугообразную седловину очередного перевала.
– Ну, и ни фига же себе! Просто обалдеть! – восторженно выдохнула шедшая первой Санька. – Красота неописуемая!
Егор, подгоняя неторопливых мулов, выбрался на водораздел в нескольких метрах от жены и, не находя нужных слов, лишь восхищённо покачал головой.
Изысканная картина, открывшаяся их любопытным взглядам, завораживала. От гребня горного хребта, на котором в тот момент находились путники, к предгорьям спускались широкие извилистые лощины, заросшие кустами боярышника и дикого орешника. Лощины, в свою очередь, плавно вливались в плоские бесконечные равнины, на которых беззаботно паслись бескрайние стада неизвестных животных. Вблизи предгорий равнины были светло-зелёными, но – по мере удаления от хребта – их цвет постоянно менялся, превращаясь из зелёного в светло-серый, а из серого – в нежно-сиреневый. Линия же горизонта была скрыта плотной, небесно-голубой туманной дымкой.
– Что это такое? – зачарованно, почти не дыша, спросила Александра. – Как называется данное чудо?
– Чилийские льяносы, – улыбнувшись, ответил Егор. – Их ещё иногда называют «голубой пампой». Земной Эдем – для крупнорогатого скота и прочих парнокопытных животных.
– Значит, мы уже вплотную приблизились к границе между Аргентиной и Чили?
– Скорее всего, мы сейчас прямо на ней и стоим…. Теперь предстоит пройти на юг по этому хребту порядка трёх-четырёх километров и спуститься вниз – на юго-восток – по широкой долине, которая через некоторое время разделится на две узких лощины. Наша – правая. Она упрётся в тупик, где и располагается искомая крепость Кельчуа.
– Крепость – в тупике? – усомнилась подозрительная Санька. – Как-то это не согласуется с элементарной воинской логикой.
– Всё верно понимаешь, стратегически-подкованная амазонка, – одобрительно усмехнулся Егор. – Наверное, Кельчуа размещена не в тупике, а на скалах, нависающих над ним. Что, согласись, более разумно и грамотно.
Они прошли по гребню хребта около четырёх километров, по широкой лощине спустились на юго-восток до нужной развилки и – в полной растерянности – остановились.
– Ничего не понимаю! – от души возмутился Егор, сплёвывая от досады в сторону. – На карте же чётко обозначено – широкая долина разделяется на две относительно-узких лощинки…. Верно? А, что мы видим воочию?
– Она преобразуется в целых три, – подсказала Сашенция. – Какой из них мы воспользуемся?
После недолгого совещания они выбрали правую лощину.
– Раз, на карте зелёный пунктир сворачивает направо, то и мы свернём туда же, – высказался Егор. – Авторитетные указания для того и существуют, чтобы их выполнять. Причём, желательно, скрупулёзно и старательно. То есть – в развёрнутом армейском варианте – тупо, без всяких глупых штатских раздумий и пошлых гражданских сомнений…
Первые пятнадцать минут караван двигался по выбранному маршруту спокойно и размеренно, неуклонно – как казалось – приближаясь к намеченной цели. Но неожиданно над лощиной разнеслись-поплыли странные звуки, напоминающие жалобный детский плач, переплетённый яростными воплями.
– Это что же, волки воют? – остановившись, забеспокоилась Санька. – Или же агуары? То бишь, красные аргентинские койоты?
– Не думаю, – зябко передёрнул плечами Егор. – Эти неприятные звуки мне напоминают боевой клич индейцев. По крайней мере, именно так они и вопили – в голливудских фильмах про покорение Дикого Запада, которые мне довелось посмотреть в голоштанном детстве.
– Точно! – жена указала рукой наверх. – Вот же, они!
На плоской вершине покатого холма, расположенного по левую сторону от лощины, были отчётливо видны силуэты трёх всадников в индейских одеждах.
«Подумаешь, местные туземцы», – презрительно фыркнул надменный внутренний голос. – «Чего их, собственно, боятся? На дворе стоит цивилизованный двадцать первый век, все коренные разногласия – между белыми людьми и южноамериканскими индейцами – уже давно разрешены и забыты. Тем более что эти ребята ведут себя вполне мирно – не кривляются и ружьями не потрясают…».
Резкий и неприятный вой-плач зазвучал с новой силой – на этот раз, прямо по курсу движения отряда.
– Ой, мамочки мои! – испуганно ойкнула Сашенция. – Много-то их как, Господи…
Егор посмотрел в нужном направлении и, скрипнув зубами от бессильной злости, двумя неловкими движениями сдёрнул с плеча ремешок карабина – к ним, развернувшись широким веером, приближалась конная ватага, состоящая – как минимум – из тридцати человек, неистово улюлюкавших на скаку. До неторопливо-скачущих индейцев оставалось метров сто пятьдесят.
«С чего, братец, ты решил, что у этих краснолицых пацанов – дурные намерения?», – успокаивающе зашептал хладнокровный внутренний голос. – «Может, это они так – по доброй старинной традиции – приветствуют незнакомых путников? Типа – искренне радуются? Так что, не стоит сразу же открывать беспорядочную стрельбу. Особенно учитывая тот непреложный факт, что это – в любом раскладе – бесполезно…».
Он, возясь с непослушным ремешком карабина, потерял жену из поля зрения всего-то на пару секунд, но и этого хватила с лихвой.
Санька мгновенно вытащила из бокового кармана куртки гранату, ловко оторвала кольцо, размахнулась и….
«Вот же, чертовка шустрая!», – падая на землю, успел – то ли возмутиться, то ли восхититься Егор, краем глаза наблюдая за улетающей чёрной гранатой. – «Реакция – как у матёрой индийской кобры…».
Прогремел взрыв, лощина заполнилась бело-серым, неприятно пахнущим дымом – вперемешку с густыми клубами серо-жёлтой пыли.
«Чёрт, как глаза-то щиплет! Аж, слёзы наворачиваются…», – сварливо пожаловался внутренний голос. – «А подниматься на ноги, пожалуй, сейчас не стоит. Предлагаю немного повременить…. Доставай-ка, братец, свою гранату. Карабин готовь. Да и про браунинг не забудь. После этого взрыва, скорее всего, без жаркого боя уже не обойтись…».
– Сань! – позвал Егор.
– Я здесь.
– А зачем ты это сделала?
– Не знаю, любимый, честное слово. Наверное, на инстинктах. Извини, пожалуйста, если что ни так. Я больше не буду…
Дым и пыль постепенно рассеялись.
– Ага! – обрадовалась воинственная Сашенция. – Туземцы беспорядочно отступили и рассеялись. Трусы несчастные! Прохвосты жалкие…. Впрочем, один смельчак, всё же, нашёлся. Похоже, что направляется к
