шансовъ разнородныхъ программъ и искуснаго использованія промаховъ противника. Подобная миссія не можетъ быть поручена любому, для нея требуется изв?стный образовательный уровень, умственная дрессировка, интеллигентность. Представительство становится профессіей; образуются партійные комитеты, канцеляріи, сформированные наполовину на бюрократическихъ, наполовину на филантропическихъ началахъ, съ неизб?жной іерархіей и столь же неизб?жнымъ паразитизмомъ. Представительство въ парламент? становится соблазнительной карьерой.
Партійныя организаціи наполняются людьми, чуждыми своимъ классовымъ происхожденіемъ, своимъ «бытомъ», даже своей подлинной «психологіей» (для партійнаго челов?ка довольно вн?шняго сочувствія — принятія программы) тому классу, интересы котораго они представляютъ. Такъ у партійнаго челов?ка между его экономическимъ положеніемъ и его идеологіей можетъ не быть никакой связи. Милліонеры и нищіе могутъ быть членами одной партіи. Столь-же разнородны и кліенты посл?дней.
Разросшаяся партійная организація превращается въ совершенно самостоятельную среду, которая, хотя и прислушивается къ хору классовыхъ голосовъ, но въ большинств? случаевъ им?етъ свое, предопред?ленное мн?ніе, выработанное передовыми мыслителями, дискуссіями и турнирами партійныхъ людей, партійной прессой. Мн?ніе это становится обязательнымъ правиломъ поведенія для людей класса. Постепенно представительство вырабатывается въ тяжелый самодовл?ющій аппаратъ, оторванный отъ экономической основы и т?мъ не мен?е претендующій управлять классомъ.
Такъ рождается партійная гегемонія.
С) Обособленіе партійнаго механизма и своеобразное его рекрутированіе порождаютъ еще одно любопытное явленіе.
Въ партійной организаціи, заполненной «интеллигентскими профессіоналами», царитъ культъ разума — (партійнаго), в?ра въ его неограниченную силу, и пренебрежительное отношеніе, если не совершенное игнорированіе реальныхъ запросовъ жизни. Партійная работа всегда носитъ характеръ отвлеченности, схематизма. Партійные раціоналисты обладаютъ секретомъ и монополией соціологическаго прогноза. Отъ дня образованія партіи до достиженія «конечныхъ ц?лей» имъ изв?стно все напередъ. Этимъ поверхностнымъ универсализмомъ подготовляется партійный авантюризмъ, т?, въ сущности, безотв?тственныя выступленія, которыя являются самой страшной язвой партійной жизни. Партійные мудрецы, на основаніи произвольныхъ построеній и столь же произвольныхъ истолкованій ихъ, провоцируютъ классъ на выступленія, быть можетъ чуждыя реальнымъ условіямъ, въ которыхъ онъ живетъ.
Ни одна партія не можетъ дать такого богатаго матеріала для иллюстраціи нам?ченныхъ положеній, какъ политическая партія пролетаріата.
Это объясняется, конечно, прежде всего потому, что, всл?дствіе отсутствія соотв?тствующей подготовки, именно рабочій классъ породилъ т? вліятельные соціалистическіе штабы, которые взяли въ свои руки всю иниціативу классовой пролетарской политики.
Коммунистическій манифестъ былъ не только указаніемъ на новые методы изсл?дованія общественныхъ явленій, онъ былъ также геніальной попыткой соціологическаго прогноза. Въ немъ пролетаріату были показаны и осв?щены не только его прошлое и настоящее, но предуказаны и будущія судьбы. Отвлеченныя спекуляціи мыслителя сковывали пролетаріатъ разъ навсегда опред?ленными методами борьбы съ капитализмомъ. На иные возможные поб?ги пролетарскаго самосознанія было заран?е наложено veto. Борьба классовъ была объявлена борьбой политической и ближайшей ц?лью пролетаріата должно было стать образованіе самостоятельной политической партіи и завоеваніе демократіи[20].
И соціалъ-демократія съ увлеченіемъ пошла на завоеваніе «государства». По выраженію бывшаго с.-д. Михельса, для соціалъ-демократіи стала «высшимъ закономъ — боязнь потерять своихъ избирателей и свои средства».
Но для усп?шнаго завоеванія парламента соціалистическая партія должна была отказаться отъ отстаиванія классовой платформы въ чистомъ вид? и перешла къ политик? оппортунизма.
Когда то старый Либкнехтъ протестовалъ противъ оппортунистической политики, на которую, по его уб?жденію, неизб?жно обречена любая соціалистическая партія въ парламент?. ...«Священные принципы, серьезная политическая борьба — говорилъ онъ — понижаются парламентскими стычками; между т?мъ въ народ? поддерживается иллюзія, что рейхстагъ можетъ р?шить соціальный вопросъ...» Но это... было давно. Съ т?хъ поръ утекло много воды. Шум?ли «молодые» въ 1891 г., упрекая вождей германской соціалъ- демократіи за то, что они убиваютъ революціонный духъ партіи и обращаютъ ее въ партію мелко- буржуазную. Съ «молодыми» было покончено. Старый же Либкнехтъ обвинилъ ихъ въ анархизм?, Бебель пугнулъ техническимъ могуществомъ современнаго государства и спокойствіе было возстановлено. Съ т?хъ поръ въ увлеченіи борьбой съ смутьянами и Либкнехтъ и Бебель не разъ были уносимы «реформистскимъ потокомъ и иной разъ трудно было отличить аргументацію Фольмара или Бернштейна отъ аргументаціи ортодоксальнаго центра.[21]
Р. Михельсъ въ изсл?дованіи о германской соціалъ-демократіи зам?чаетъ, что д?ти партійныхъ соціалистовъ, вышедшихъ изъ рабочей среды — выростаютъ въ новой сред? и, если не пріобр?таютъ симпатій къ новому классу, то обнаруживаютъ совершенный политическій индифферентизмъ. Такимъ образомъ, отъ буржуазіи откалываются элементы, чтобы встать въ соціалистическіе ряды; поднявшіеся изъ пролетаріата пристаютъ къ буржуазіи. Михельсъ указывая, что изъ 81 представителя соціалъ-демократіи въ рейхстаг?, 22 — занимаются свободной профессіей и буржуазными занятіями, 24 — предприниматели и только 35 — подлинные рабочіе, меланхолически зам?чаетъ: «Первоначально пролетарская фракція становится все бол?е и бол?е мелко-буржуазной». Но такой или приблизительно такой составъ им?ютъ вс? соціалистическія партіи.
Бюиссонъ пытался, возражая противникамъ соціалистическаго парламентаризма, объяснить этотъ несоціалистическій характеръ соціалистической партіи. Критики забываютъ, — писалъ онъ — что страна состоитъ не изъ однихъ рабочихъ и что парламентъ долженъ быть занятъ общими вопросами, прежде ч?мъ приняться за соціальныя реформы.
И кліентела соціалистической партіи растетъ неограниченно. «Парламентскій соціализмъ — писалъ Сорель — говоритъ на столькихъ языкахъ, сколько у него родовъ кліентовъ; онъ обращается къ рабочимъ, къ мелкимъ хозяйчикамъ и крестьянамъ. Вопреки Энгельсу, онъ занимается фермерами, то онъ патріотъ, то онъ яро выступаетъ противъ арміи. Никакое противор?чіе не успокаиваетъ его — опытъ показалъ, что во время избирательной кампаніи возможно собрать силы, которыя, собственно говоря, должны бы были высказаться противъ марксизма. И этимъ же объясняются и усп?хи соціалъ-демократіи, ея Пирровы поб?ды»...«Возрастающему усп?ху соціалъ-демократіи — писалъ недавно одинъ изъ постоянныхъ обозр?вателей германской жизни — ничто такъ не сод?йствуетъ, какъ та энергія, съ которой онъ подставляетъ за посл?дніе годы на м?сто классоваго идеала общепрогрессивный. Рядовой избиратель голосуетъ не за «экспропріацію экспропріирующихъ» и не за демократическую республику...»
Въ этихъ условіяхъ отъ соціалистическихъ представителей, претендующихъ на д?йствительную роль въ парламент?, требуется прежде всего искусное сочетаніе соціализма съ разнородными принципами.
Прим?рами могутъ служить министеріализмъ, въ лице Милльерана, бріандерія, легко освободившаяся отъ вс?хъ соціалистическихъ покрововъ, жоресизмъ, оправдывавшій любой шпіонажъ (въ арміи) для спасенія радикальнаго министерства Комба. Посл?днее было столь зазорно, что даже Каутскій писалъ: пусть Жоресъ спасъ министерство (зас?даніе 4 Ноября 1904 г.), но онъ скомпрометировалъ соціализмъ.
Такова — трудная, зато безпроигрышная политика соціалистическаго парламентаризма: кип?ть противъ буржуазіи во имя угнетеннаго пролетаріата, спасать буржуазное министерство, хотя бы съ н?которымъ ущемленіемъ соціализма, возглашать себя мученикомъ «идеи» и класть въ удобномъ случа? «идею» подъ сукно. Разносторонность современнаго Тартюфа — изумительна.
И наибол?е изумительно въ волшебныхъ обращеніяхъ парламентскаго соціалиста — его отношеніе къ классу.
Выше мы сказали, что современная партійная организація есть культъ разума. И «марксисты» не составляютъ исключенія.
«Діалектическій матеріализмъ — писалъ Плехановъ — служитъ лишь для того, чтобы возстановить и сд?лать неограниченными права и силы челов?ческаго разума»... Я червь — говоритъ идеалистъ.
