— Да ведь крюком-то можно срамотищу эту снять, — окончила Клава. — Из окна свеситься — и снять!
Пока буфетчица Клава бегала за крюком, случилось непоправимое. В школу явилась сама Виола Ивановна.
Ученики с замиранием сердца следили за тем, как она, подпрыгивая на высоченных каблуках, движется по дорожке к школе со стороны автобусной остановки.
В тот день первым по счету у Виолы Ивановны был урок в 7-'Б'. И настроение у нее было приподнятое — а почему бы и нет, когда хорошо выспался?
— Гляди-ка, Виолка трусит, — тихо сказал Тигра на ухо Денису, некультурно указывая пальцем на ни о чем не подозревающую учительницу.
— Да вижу, — мрачно сказал Денис. Он чувствовал — надвигается гроза.
— То-то рожа у нее повытянется, когда она это дело увидит, — злорадно заметил Альберт Подольский.
— Так ей и надо, — ввернула Даша Ким. — А то ходит вся из себя такая-растакая… Типа Кристина Орбакайте!
— Во-во, — подтвердила Кристина Заграйская. Ей тоже не нравилась Орбакайте. Главным образом тем, что поп-звезда носила то же имя, что и она. Да и Виола Ивановна ей тоже не нравилась — уж больно много красивых туфель имелось у той в активе.
— С точки зрения психологии здесь нет ничего удивительного, — принялся рассуждать Уткин. — Ведь в курсе биологии черным по белому написано: когда особь женского пола заинтересована репродуктивным вопросом…
— Тс-с! — сказал Денис. Виола Ивановна была уже совсем-совсем близко.
— В чем дело, мальчики? Почему стоим? — спросила 'англичанка', сияя почти заграничной улыбкой в тридцать два зуба. — Пожар? Наводнение? Митинг?
Никто из ребят не решился объяснить Виоле Ивановне, в чем же все-таки дело.
— Что-то случилось? — настороженно продолжила она.
Ученики 7-'Б' потупили глаза. Денис с надеждой поглядел в сторону окон кабинета химии. К счастью, там уже виднелась озабоченная физиономия буфетчицы Клавы.
Судя по всему, Клава прилаживала крюк к швабре при помощи липкой ленты.
Это значило, что еще пара минут — и Ужасная Картина будет снята, а затем порвана на мелкие- мелкие кусочки. А через пять минут даже эти мелкие кусочки развеются по ветру!
По правде говоря, Денису было жаль Виолу Ивановну.
Хотя она и относилась к тем особам, каких его бабушка называла сложным словом 'эксцентричные', а все-таки Денису она была симпатична.
В конце концов, к нему-то она никогда не придиралась. И даже иногда называла его 'sweatheart', что по-русски значит 'дорогуша'.
'А что если ее отвлечь? А за это время Клава и картину успеет снять', — подумал Денис.
Он встал прямо перед учительницей и, сделав страшно умные глаза, спросил:
— Скажите, Виола Ивановна, а какую литературу вы бы посоветовали для внеклассного чтения на лето?
— На лето? — рассеяно спросила учительница.
— Да. Меня мама спрашивала, какие книжки мне из Москвы привезти. Вот я и подумал, что нужно у вас спросить, — соврал Денис, что называется, 'на голубом глазу'.
— Ну, во-первых, я бы начала с 'Хоббита'. Это как раз то, что нужно. Доступно, интересно, лексически богато, — начала Виола Ивановна, близоруко щурясь в сторону Ужасной Картины.
Денис уже было подумал, что его трюк сработал. Но он слишком рано обрадовался. Потому что Виола Ивановна сразу же вытащила из своей крохотной кожаной сумочки (которая была величиной с мороженое 'эскимо' и цвет имела совершенно такой же) свои красивые очки в позолоченной оправе.
Еще секунда — и Виола Ивановна водрузила их себе на нос.
Еще две секунды — и она наконец рассмотрела Ужасную Картину.
— Да, но кто написал этого 'Хоббита'? — невежественно спросил Денис. — Вы же забыли назвать автора!
Но Виола Ивановна ему не ответила и даже не посмотрела в его сторону.
Она будто окаменела на мгновение.
'Англичанка' уронила сумочку на землю.
Закрыла лицо руками.
И заплакала. Да так горько, что у Дениса сердце готово было разорваться.
Весь последующий день прошел под флагом поиска виновных.
Ужасную Картину, конечно, сняли. И рассмотрели как следует на Большом Педсовете.
Председательствовала на этом Большом Педсовете директриса собственной персоной.
А Арина Евлампиевна, учитель рисования, выполняла роль Главного Эксперта.
В конце концов, кому как не ей знать, кто из учеников школы способен произвести такой шедевр изобразительного искусства?
Виолы Ивановны на Большом Педсовете не было.
Провожаемая сочувственными взглядами коллег и издевательским шепотком учеников, она отправилась реветь домой.
В целом педсовет был похож на сцену из сериала про будни милиции. Где следователь и его помощники пьют кофе из высоких чашек, прикуривают сигарету за сигаретой и, склонившись над картой города, думают, как бы выследить и поймать распоясавшегося маньяка.
— Итак, кто же это мог нарисовать? — спросила Роза Марленовна, прищурившись как Самый Проницательный Следователь.
— Ответственно вам заявляю, что учеников, способных нарисовать такое, я имею в виду, чисто технически, в нашей школе ровно двое.
— И кто же эти негодяи? — наморщив лоб поинтересовался Валентин Ромуальдович.
— Вы меня не поняли, — поправилась Арина Евлампиевна. — Я имею в виду, что рисовать так хорошо могут только двое. Но я не утверждаю, что эту карикатуру, я хотела сказать, эту мерзкую карикатуру, нарисовали именно они! Речь идет о Маше Охриной из 8-'А' и Яше Бильдере из 10-'Б'.
— Но Яша Бильдер сейчас находится в Минске. На олимпиаде по физике, — подала голос Неонилла Васильевна.
— А Маша Охрина изучает французский в моем классе, — отозвалась 'француженка'. — У нее, так сказать, нет мотива, чтобы совершить преступление! То есть, в нашем случае, не понятно, зачем ей было рисовать Ужасную Картину…
— Был бы преступник, а мотив найдется, — пробурчал Валентин Ромуальдович, который больше всего ценил в правосудии такое его качество, как скорость.
Пока шел Большой Педсовет, школьники всех классов без исключения тоже судили и рядили, кто бы мог совершить подобное.
Версии высказывались самые разные. Одна невероятней другой. Как и на Большом Педсовете, все подозрения вертелись поначалу вокруг художественных талантов, а потом и вовсе превратились в свободный полет фантазии.
— А может, это вообще Уткин сделал, — рассуждала Даша Ким.
— Но зачем ему? Он же по английскому у нас монстр, — возражала ей Кристина.
— А просто так! Он такая свинья, что от него всего можно ожидать! — дернув плечом, отвечала Даша.
— Скорее уж это Леся Кобзарина, — шепотом говорил Подольский самому разбитному хулигану 7-'Б' Антону Кулачнику.
— А на фига ей? Она же такая тихоня!
