— Какие еще вредители? — навострил уши конь. — Враги?
— Да нет, никакие не враги. А просто вредители. Ну, гусеницы всякие, паучки, тля или червячки…
— Нет, червяков и тли в Потаенном Саду нет и никогда не было! — с жаром возразил конь. — Ведь это не какой-нибудь обыкновенный сад! Потаенный Сад разбит в самом сердце Хрустальной Горы. Он охраняется самыми бдительными воинами! Посторонние не имеют права входить туда! Откуда же в Саду взяться тле и каким-то там червякам?
— Червяки могут пробраться туда сквозь землю! Ведь земля-то везде одинаковая. И охрану к каждой канавке не приставишь!
— Но Живо-Древа, что растут в Потаенном Саду, не нуждаются в земле, чтобы расти!
— Выходит, у ваших деревьев нет корней?
— Как это — нет корней? Корни есть у каждого дерева! Только Живо-Древо запускает свои корни в золотой песок! — конь притопнул. — А поливаем мы их только талой водой! Мы привозим с гор огромные глыбы льда, потом растапливаем их, а получившуюся воду отдаем нашим деревьям! Это очень требовательные деревья. Чем попало их поливать нельзя.
— Ну хорошо, — устало сказал Денис. — Но тля-то точно могла прилететь по воздуху?
— Это тоже исключено! — заверил Дениса конь. — Ведь я же сказал тебе, что Потаенный Сад расположен внутри Хрустальной Горы! Ее склоны совершенно прозрачны. А потому, когда светит солнце, деревьям вполне хватает света, который проникает через прозрачные склоны горы. И притом никто — ни одна птица, ни одна бабочка, ни одна муха — не могут даже прикоснуться к листьям наших Живо-Древ!
— Выходит, у вас там получилась эдакая оранжерея, — в задумчивости прокомментировал услышанное Денис.
— Такая кто? Орхидея?
— Да нет, оранжерея. Это такое место, где кусты и деревья растут под стеклом.
— Как не назови наш Потаенный Сад, а никакие червяки в него пробраться не могут. Им это не под силу!
— Но постойте, постойте, — вдруг в голову Денису пришла одна идея. — А что если кто-то из ваших, из лошадей, специально занес вредителей в вашу оранжерею? Ну, то есть я хотел сказать, в Потаенный Сад. Занес и натравил на Живо-Древо вашей царицы Снежной? Ведь может же такое быть, правда?
— Из нас? Из лошадей? — переспросил конь в крайнем недоумении и, помолчав, довольно-таки неприязненно продолжил:
— Неужели ты хочешь сказать, что среди нас есть предатели?! Ты это хочешь сказать, да?
— Ничего я не хочу сказать. Я просто предполагаю. Понимаете? Пред-по-ла-га-ю. Ну, фантазирую, можно сказать.
— Но это совершенно невозможно! О таких невозможных вещах даже фантазировать нельзя! Среди лошадиного народа нет и не может быть никаких предателей! Чтобы кому-нибудь пришло в голову испортить Живо-Древо самой царицы? Да таких негодяев еще не рожали на свет кобылы нашего царства!
— И все-таки, кто-то же имеет доступ в Потаенный Сад? — спросил Денис и пристально посмотрел на коня.
— Ну… я имею доступ… захожу иногда, проверить как да что… Или ты хочешь сказать, что это я испортил Живо-Древо? — подозрительно спросил конь.
— Да нет же! Нет! Лучше скажите мне, кто еще, кроме вас, туда заходит?
— В этом году облечены таким доверием всего трое… — задумчиво сказал конь. — Понимаешь, каждый год народ лошадей собирается на главной площади нашей столицы, Хрустального Копыта, и выбирает тех, кто будет следить за Живо-Древами нашего народа. Конечно, выбирают только из самых знатных лошадей! В этом году выбрали меня, Советника Игогония и кобылу Хитрую. Но и Хитрая, и Игогоний — очень достойные лошади! Не говоря уже о том, что очень знатные!
— А вы уверены, что ни Хитрая, ни Игогоний не заразили Живо-Древо какой-нибудь болезнью? Не напустили на него гусениц или червяков?
— Да как ты только мог такое подумать?! — конь даже затанцевал на месте — его распирало возмущение.
— Да я, собственно, только пытаюсь вам помочь, уважаемый господин конь, — кисло скривился Денис.
Он чувствовал себя неуютно в роли сыщика. Получалось, что все его гипотезы лишь оскорбляют прекрасного коня. И выходит, что либо гипотезы у него какие-то уж очень мерзкие и подлые, либо конь уж очень наивный, несмотря на свой бывалый вид…
— И потом, — вдруг сказал конь, — как можно подозревать каких-то червяков в порче Живо-Древа нашей дорогой Снежной, если и листья у него серебряные, и корни, и ствол… Разве под силу какому-то червяку, который и в яблоке-то может заблудиться, разгрызть серебряный корень Живо-Древа? Этого просто не может быть! Серебро не съедобно! Да и невкусное оно! Никто из букашек на него не позарится…
— Может быть что угодно. Вот мы в школе на биологии проходили, что существуют такие мухи, которые едят даже сырую нефть!
— Нефть? А что это такое?
— Как вам объяснить, — растерялся Денис. — Нефть это как жидкий уголь. И гореть она может тоже.
— А она вкусная — эта нефть? — поинтересовался невежественный конь.
— Конечно же нет! Она такая же невкусная, как и серебро! А может даже и хуже! Вот может быть какая-нибудь особая муха взяла — и сожрала ваше Живо-Древо…
Не понятно, чем окончилась бы эта высокоученая дискуссия, если бы на берегу не появились Влада и Коля, запыхавшиеся и с красными лицами.
— Денька! Ну где ты был! — в один голос вскричали они. — Мы тебя уже полчаса ищем! Мы уже думали Берендея звать — не случилось ли чего!
— Что я, маленький, что ли? — огрызнулся Денис.
В глубине души ему, конечно, было приятно знать, что о нем заботятся и переживают. Но уж очень неприятно было, что Влада и Коля выставили его перед господином конем несмышленым малышом, за которым глаз да глаз нужен и который не имеет даже права взять — да исчезнуть на каких-то разнесчастных полчаса!
— Ой, только ты не злись, пожалуйста! — попросила Дениса Влада. — Но мы же хотели, чтобы ты тоже посмотрел церемонию награждения! Она вот-вот состоится!
— А кого награждать-то будут, уже выяснилось? — вяло спросил Денис.
Идти на церемонию ему совершенно не хотелось. Болтать с умным, хотя и вспыльчивым конем гораздо интереснее, чем слушать торжественное мурлыкание котов-архивариусов, которым присудили первые три места!
— Выяснилось! — отвечал Коля. — Одну девчонку из Травоведно-Зверознатного! Которая костюм Весны себе сделала. Ты его, наверное, даже не заметил…
— Как такое не заметишь? Уж получше наших кукуруз и вареников, — возразил Денис.
— Ой, а я даже как ее зовут запомнила, эту девчонку!
— Ну и как?
— Ее зовут Леся… И фамилия такая красивая… Как же ее… — Влада задумалась. — Ну, с музыкальным инструментом связана.
— Пианинова? — в шутку предположил Денис.
— Гитаркина? — вставил Коля. — Или может Барабанчикова?
— Ой, какие же вы, мальчики, все-таки, дураки, — сконфуженно сказала Влада. — Фамилия у нее Кобзарина. Происходит от украинского народного инструмента кобзы.
Денис на минуту просто потерял дар речи. Но потом все-таки спросил:
— Как ты сказала?
— Я сказала: 'от украинского народного инструмента кобзы', — повторила Влада. — Ты что, никогда про такой инструмент не слышал, что ли?
