– Так ведь Вася на мне женится, а не вы! – вспыхнула Наташа.
Теперь уже не сдержался отец:
– Выход через коридор! Вы сами напросились!
Наташа снова взяла себя в руки, поднялась с достоинством:
– С будущей невесткой нельзя ссориться, рискуете потерять сына!
– Что скажет молчаливый сын? – спросил отец.
Вася тоже поднялся:
– У меня в гостинице администратор знакомый. Наташа стойко выдержала вашу неслыханную бестактность!
И вместе с Наташей пошел к выходу.
– Прощайте, Валя! – крикнул вдогонку отец.
– Все-таки она столичная штучка! – добавила мать.
Лида выскочила на балкон, увидела выходящих на улицу Наташу и Васю:
– Вы в какую гостиницу?
Вася обнял Наташу за плечи, они свернули за угол, и тут Наташа заплакала:
– За что они меня? И ты тоже, не заступился!
– Все нормально, – сказал Вася. – Все законно. Увидишь, завтра они испекут тебе пироги!..
Уже вечерело. И церковь Спаса на Ильине, ее ясные, белые стены, украшенные затейливым декором, золотило вечерним солнцем. Возле церкви, на пышной траве, ребятишки гоняли мяч.
– Родители у меня замечательные… – говорил Вася.
– Я это сразу заметила… – невесело согласилась Наташа.
– А что ты хочешь, чтобы они при виде тебя от радости прыгали? Ура!.. Вот она, которая у нас отнимет сына… – Они подошли к входу в церковь. – Зайдем?
– Зайдем! – сказала Наташа. – Это тут Феофан Грек? Должна же я в Новгороде получить хоть какое- нибудь удовольствие?
В полутемной церкви разметались по стенам грозные и величественные святые – тот, кто создавал их, был человеком неумеренным, страстным.
– Эта «Троица» не хуже рублевской… – сказал Вася.
– Рублев нежнее и мудрее…
– Нежнее – да, а мудрее – тут я не согласен! – заспорил Вася. – Я тебя, Наташа, полюбил сразу, как только увидел!
– Ты мне тоже сразу понравился, но обожди… – тихо сказала Наташа. – Я кажусь скороспелкой, но это я наигрываю. Если бы мама не уплыла на пароходе, я бы не поехала с тобой на автомобиле. Спасибо, что ты привел меня посмотреть эти замечательные фрески. – И повернула к выходу. – Кстати, кого звали Валей?
– Мою первую любовь. Ее я привез из Калинина. Она не пошла за меня, потому что я таксист. Вот если бы я тогда прошел на физмат…
– А я какая по счету любовь?
– Вторая!
– Врешь!
Вася загородил Наташе дорогу:
– Хочешь, уговорю священника, чтобы нас повенчали?
– Опять врешь! – улыбнулась Наташа. – Во-первых, это недействующая церковь, а во-вторых, венчают только по предъявлении брачного свидетельства, уж это я от мамы точно знаю! – И вышла из церкви.
Потом они молча шли вдоль Волхова. К вечеру Волхов стал темно-лиловым. А суда на нем – аспидного цвета. Потом они оказались возле таксопарка.
– Тормози! – остановил вахтер. – С барышнями сюда не ходят.
– Это жена! – ответил Вася.
– Где на ней написано, что жена? – спросил вахтер.
– Татуировка на спине! – ответила Наташа. – Только вот раздеваться зябко.
– Вымогатель! – сказал вахтеру Вася и дал ему рубль.
Они с Наташей прошли внутрь таксопарка.
– Моя машина в отдельном боксе, – сказал Вася. – Сменщик на бюллетене!
– А где же твоя гостиница? – спросила Наташа.
– Вот она! – Вася показал на гараж.
– А знакомый администратор?
– Я при тебе дал ему рубль!
– С тем же успехом я могла переночевать в твоем «Москвиче».
– Он безгаражный. Я боюсь, что его угонят вместе с тобой!
Стандартная светло-зеленая «Волга» стояла не то чтобы в отдельном боксе, но невысокая перегородка действительно отделяла ее от остальных машин.
– Ты перегородку специально поставил, чтобы девочек сюда водить? – усмехнулась Наташа.
– Специально! – Вася открыл ключом дверцу машины. – Залезай и спи! Вставать рано. Смена у меня с семи утра!
Он разложил в машине сиденье, добыл откуда-то подушечку.
Наташа попробовала прилечь:
– Вполне терпимо!
Теперь Вася прикрыл Наташу телогрейкой.
– Скажи, – Наташа устраивалась поудобнее, – ты будешь ночью ко мне приставать?
– Нет!
На полу, рядом с машиной, Вася расстелил подстилку, кинул на нее пальто, лег.
– Обидно! – сказала Наташа. – Ты бы полез, я бы дала тебе по физиономии, возникли бы отношения!
Наташа выглянула из машины. Вася уже лежал с закрытыми глазами.
– Спишь? Все-таки ты хам!
– Мне завтра работать! – пробормотал засыпающий Вася. – Извини!
Марина Петровна бодро вышагивала по городу Новгороду и была исполнена решимости. Марина Петровна легко отыскала Темно-зеленую улицу и обеими руками забарабанила по калитке.
Отворила Серафима Ильинична.
– Мне Васю! – потребовала Марина Петровна. – Который таксист!
– А он сегодня работает!
– Как «работает»? – ахнула Марина Петровна. – Но ничего, я обожду!
– Как это вы обождете… – сердито переспросила Серафима Ильинична. – Когда он к ночи вернется!
– Ничего, я до ночи подожду! – стояла на своем Марина Петровна. – Деваться мне все равно некуда! Я в передней на стуле посижу, а то я всю ночь не спала, у меня голова кружится!
Серафима Ильинична отступила на шаг, так, на всякий случай:
– А зачем вам мой Вася так уж позарез нужен?
– Он мне совсем даже не нужен!
– То вы его до ночи будете дожидаться, то он вам не нужен! – И Серафима Ильинична предприняла попытку закрыть дверь, однако Марина Петровна успела втиснуться в проем:
– Не жмите! Не для того я из Москвы ехала, чтоб вы меня дверью раздавили!
Теперь Серафима Ильинична поняла, кто перед ней:
– Выходит, вы мама этой… московской персоны…
– Не продолжайте! – вскрикнула Марина Петровна. – Тем более Наташа никакая не персона, а прекрасный человек! И не перечьте! Терпеть не могу, когда мне перечат!
Серафима Ильинична улыбнулась и неожиданно спросила:
– Есть с дороги хотите?
– Когда я нервничаю, я всегда умираю хочу есть. А где моя Наташа?
