– А я почем знаю где?
Потом они сидели за столом.
– Девочку иметь – такая морока, – говорила Марина Петровна, – сплошная нервотрепка. Хоть милиционера к ней приставляй, только ведь в милиции тоже сплошные мужчины…
– Мне ваша спичка не понравилась, ешьте капусту, домашняя…
– Она не спичка, у нее современная фигура…
– Поставь ее в профиль – не видно будет… И нахалка к тому же!
– Просто она умеет за себя постоять, наверно, вы ее обижали…
– Да уж не целовали… Три дня как знакомы, и вот те – замуж!
– Что? – закричала Марина Петровна. – Кто замуж?
– Ваша современная Наташка за моего дурня!
– Замуж?
Марина Петровна стала сползать со стула, шумно хватать губами воздух.
Серафима Ильинична вскочила и подхватила гостью:
– Вам что, плохо?
– Ничего особенного, – с трудом ответила Марина Петровна, – просто сердце останавливается.
Серафима Ильинична занервничала:
– Сейчас я валокордин накапаю. Что ж вы при слове «замуж» брякаетесь? Значит, если просто так, то можно вертикаль держать, а по-моему, если просто так переночуют в машине или где попало, это хуже. – Серафима Ильинична кончила капать лекарство. – Выпейте!
Но Марина Петровна не подавала признаков жизни.
– Эй! – повысила голос Серафима Ильинична. – Как вас зовут? Очнитесь! Вы что ж это такое делаете?
– Умираю от горя, – тихо призналась Марина Петровна.
Ехало по Новгороду такси «НОВ 41-41. За рулем бородатый Вася, рядом Наташа.
Возле тротуара голосовала женщина с авоськами. Была она маленького роста и, голосуя, подпрыгивала.
Вася подъехал к тротуару.
– На Московский закинешь?
– Садитесь!
Женщина полезла в машину. Вася включил счетчик.
– Что ж это ты мухлюешь? Пассажирку везешь, а счетчик-то невключенный?
– Это практикант, – сказал Вася.
Как всегда, откуда-то из небытия возник милиционер и повелительным жестом приказал Васе остановиться.
– Сейчас он тебе покажет практиканта! – возликовала добрая женщина. – У них на мухлеж чутье!
– Он решил, – Вася покорно притормозил, – что я вез пассажира, а по пути подсадил еще одного. Они к этому вечно вяжутся, хотя мы имеем на это полное право!
Прежде чем Вася собрался выйти из машины, Наташа уже выскочила из нее и бежала к милиционеру.
– Боевая девка! – одобрительно сказала пассажирка. – Станет на такси работать – дачу купит!
– Я буду разговаривать только с водителем! – строго предупредил постовой.
– Нет, со мной! – решительно возразила Наташа. – Я люблю этого водителя, и я приехала к нему из Москвы всего на один день. А он, как назло, работает. И я всю смену буду ездить с ним. Если бы я любила вас и приехала бы из Москвы к вам, я бы всю смену торчала рядом с вами посреди мостовой! Как тебя зовут?
– Витя! – растерянно ответил молоденький милиционер.
Наташа уже бежала обратно к машине. Вася быстро отъехал.
– Что ты ему наплела?
– Пообещала на свидание прийти!
– Пока ты с ним калякала, – сердито сказала пассажирка, – на этом сумасшедшем счетчике наколотило тридцать две копейки. Я их вычитаю. И чаевых тоже не будет. Я вот на фабрике работаю, мне никто на чай не кидает! Стоп! Прибыли!
Борис Иванович появился в новгородском таксопарке, спросил вахтера:
– Где у вас начальство?
– Начальства у нас с перебором!
– Мне бы узнать адрес водителя!
– Вона, два шага, отдел кадров, они с удовольствием, им все одно делать нечего… Разве бумагу жевать… – популярно разъяснил вахтер, у которого был, очевидно, приятный характер.
В отделе кадров Бориса Ивановича встретили настороженно.
– Мне бы адрес вашего водителя, зовут Василием, борода у него!
– А зачем? – нахмурилась кадровичка. – Если жалоба, пишите заявление, мы разберемся.
– Мне нужно его повидать.
– А зачем? – повторила кадровичка. – Отказался вас везти, требовал чаевых?
– Дайте мне адрес, пожалуйста! – настаивал Борис Иванович.
– А зачем? – Кадровичку было не прошибить. – Может, вы что оставили, позабыли в машине?
– Оставил… – усмехнулся Борис Иванович. – Но не позабыл!
– Что именно?
– Дочь! – коротко ответил Борис Иванович.
– Позабыли в машине ребенка, – поняла кадровичка. – С мужчинами бывает. Сколько ребенку месяцев?
– Восемнадцать лет. Дайте адрес. Я тихий, дайте адрес, я из Москвы приехал, дайте адрес! Я нервный, я ваш таксопарк на части разнесу, дайте адрес – зовут Василий, и с бородой!
– А зачем? – Кадровичка скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что идти в атаку на отдел кадров бессмысленно.
Вечером Яков Андреевич возвращался с работы домой. Но стоило ему открыть ключом дверь, как Серафима Ильинична опрометью бросилась навстречу и загородила дорогу:
– Тсс!
– Что случилось? – шепотом осведомился Яков Андреевич.
– На нас свалилась мама!
– Чья мама? Откуда свалилась?
– Ну, мамочка, мамаша этой, вчерашней…
– Васиной вертихвостки? – догадался Яков Андреевич.
– Для тебя вертихвостка, а для нее любимая дочь!
– Сейчас я ее вышвырну! – Яков Андреевич решительно отвел жену в сторону и зашагал в комнату.
Жена побежала следом:
– Не вышвырнешь, она цепучая!
Яков Андреевич увидел Марину Петровну, которая лежала на диване, завернутая в плед, и читала журнал. Яков Андреевич вырвал у нее журнал:
– Я вижу, вы здесь разлеглись надолго!
– А вы, оказывается, грубиян! – спокойно парировала Марина Петровна. – Пока не вернете дочь, вы меня с этого дивана трактором не стащите!
– Я ее искать не нанялся!
– Поскольку именно вы выгнали ее на улицу! – все так же спокойно произнесла Марина Петровна.
Яков Андреевич сердито обернулся к жене.
– Сообщило местное радио по кличке Лида… – вздохнула Серафима Ильинична.
– Достаньте мне Наташу хоть из-под земли! – продолжала Марина Петровна. – Иначе я вас со свету сживу.
– Говорят, перед тем как жениться – погляди на невестину мать, твоя невеста станет потом такая же! –
