кинжал.
— А на шее талисманы.
— Доставим его к лекарю?
— Давай посмотрим, что у него еще есть. Я подозреваю, он из Дома Джарега, иначе как бы он осмелился открыто носить оружие?
— Однако, — отметил Фаринд, — цветов Дома он не носит.
— Да, я заметила.
— А это?..
— Что там?
— Имперская печать! Выходец с Востока с имперским титулом!
— Да, — решила Нилл, — загадочная история…
— Более чем загадочная.
— Точно.
— Предлагаю доставить его в управление. Там пусть решают, отправлять его к лекарю или нет.
— Однако, если он окажется важен в том или ином смысле, а дороги не перенесет, то управлению придется задуматься об оплате услуг по оживлению.
— И если так, то что?
— Если решат, что виноваты в его смерти мы, нас могут оштрафовать на сумму этой оплаты.
— О, подобное мне очень не понравится.
— Мне тоже.
— Так что?
— Давай осмотрим его раны и попробуем определить, насколько срочно необходимо все это решить.
— Отличный план, согласен.
Стражники провели быстрый осмотр и решили, что благодаря чулкам теклы выходец с Востока скорее всего переживет транспортировку. Приняв это решение, они переложили его на телегу, в которой раненый и переживал тряскую дорогу — с существенно меньшими неудобствами, нежели испытывал бы, находись он в сознании.
Главное управление Гвардии Феникса расположено во Дворце, в крыле Дракона, однако читателю следует знать, что управление, о котором говорили Фаринд и Нилл, находилось в ином месте. На Старокарьерной дороге, недалеко от рынка, куда изначально направлялся Дифон, стоял Северо- Центральный Гвардейский Пост, двухэтажное сооружение из глазурованного кирпича, покрашенного в омерзительно оранжевый цвет. Именно это управление имели в виду наши доблестные драконы, и следовательно, именно на этот пост и был в итоге доставлен выходец с Востока.
По их прибытии курьер немедленно отправился за лекарем. Нилл и Фаринд спросили у Дифона его имя и имя его хозяина, каковые сведения текла назвал хотя бы потому, что слишком боялся не сделать этого; также они записали все то немногое, что он знал, после чего отправились к дежурному офицеру. Дифон, со своей стороны, вернулся к прежним своим обязанностям. К нашему сожалению, здесь мы должны распрощаться с ним, поскольку в дальнейшей истории он не принимает никакого участия.
Представ перед дежурным офицером, подлейтенантом Ширип, стражники отдали честь и в ценимой подлейтенантом сухой деловой манере доложили о том, почему столь рано завершили плановый обход. Подлейтенант молча слушала, пока речь не зашла о найденном в кошеле у потерпевшего знаке; тут брови ее взлетели вверх, а из уст раздался звук, который Фаринд и Нилл сочли признаком удивления.
— Полагаю, — сказала дежурная, поразмыслив, — вы поступили правильно. Позволить имперскому аристократу умереть — это дурно отозвалось бы о нашей способности защитить наших граждан. Однако же…
— Да? — сказала Нилл.
— Выходец с Востока с имперским титулом. Это интересно. Более чем интересно, это совершенно необычно.
— И что? — уточнил Фаринд. — Нам следует его допросить, когда лекарь закончит работу?
— Нет, — ответила подлейтенант. — Меня не испугает война, как не испугает и перспектива скрестить мечи с любым известным вам противником, однако признаюсь, что есть вещи, которые меня пугают. И чем рисковать оскорбить имперского аристократа безосновательным допросом, или рассердить вышестоящее командование, позволив ему исчезнуть, я лучше извещу Крыло о происшедшем и буду ждать указаний.
Нилл проговорила:
— Разрешите обратиться, командир?
— Да.
— Мне это решение кажется мудрым, однако…
— Что?
— А что, если он придет в себя до того, как придут указания из Крыла?
— Ну, в этом случае…
— Что?
— Как говорят валлисты, сперва войдем в дом, а уже потом будем поджигать.
Фаринд нахмурился, поскольку совсем не был уверен, что у Дома Валлисты имеется такая поговорка; но и он, и Нилл поняли, что имелось в виду, а потому одновременно кивнули и ответили:
— Ясно, подлейтенант. Нам возвращаться к своим обязанностям?
— Да, именно так. А я позабочусь, чтобы весть об этом деле дошла до кого следует.
Нилл и Фаринд поклонились и удалились. Подлейтенант, сдержав обещание, немедля написала послание в Крыло, как здешние стражники именовали главное управление Гвардии Феникса. Она решила, что сведения не столь срочные, чтобы использовать псионическое общение, а потому, дописав послание, передала его с курьером, который, обладая, во-первых, парой быстрых ног, а во-вторых, желанием ими пользоваться, всего через полчаса достиг кабинета капитана Гвардии Феникса, расположенного в крыле Дракона во Дворце.
Оказавшись там, курьер не тратил время на обмен любезностями, а сразу передал послание в руки лорда Раанева, личного секретаря капитана (которого не следует путать с доверенным слугой капитана, с ним мы познакомимся позднее). Сей достойный гвардеец с важным видом принял послание, бросил на него быстрый взгляд и ответил единственным словом:
— Интересно.
Курьер, который не в первый раз слышал от достойного драконлорда подобное замечание, поклонился и сказал:
— Да, милорд. Ответ будет?
— Держись поблизости, — проговорил Раанев. — Я передам послание — и тогда посмотрим, будет ли ответ.
— Ни на шаг не отлучусь из этих покоев, — пообещал курьер.
— И будешь совершенно прав, — согласился секретарь.
После столь веского заверения курьер опустился на стул и принялся ждать. В ожидании, мы должны заметить, он был весьма искусен, поскольку занимался этим уже лет тридцать или тридцать пять, с тех самых пор, как начал исполнять свои обязанности. О чем он при этом думал, как именно сражался со скукой — этого мы сообщить не можем, однако для рассказа сии сведения не имеют особой ценности, а следовательно, и нам нет необходимости расходовать на них ценное время наших читателей.
Пока курьер — которого мы решили оставить безымянным, подчеркивая его несущественную роль как в истории в целом, так и в нашем рассказе в частности, — располагался на стуле, Раанев открыл дверь в дальнем углу своего кабинета и, миновав ее, предстал перед своим начальником, каковым был никто иной, как Кааврен из Замковой скалы, возможно, знакомый читателю по предыдущим повествованиям. Однако ради удобства читателя, который за отсутствием возможности либо по каким-то иным соображениям с этими повествованиями не ознакомился, мы добавим здесь пару слов о Кааврене, в настоящее время — капитане гвардии ее императорского величества.
Капитан был явственно среднего возраста — чуть более одиннадцати сотен лет; и там, где годы убавили ему толику юношеской гибкости тела и духа, они же и прибавили ему силы. Взгляд Кааврена
