— Нет! — запротестовала девочка.
— Опять наше любимое слово, — покачал головой Мэт.
Ханна подошла к ребенку.
— Время спать, дорогая мисс Кейси. Твой Мистер Кролик ждет не дождется тебя в твоей кроватке. Он тоже о-о-очень устал. И хочет, чтобы ты поскорее пришла.
Насупившись, девочка неохотно оторвалась от Майкла, позволив матери взять себя на руки.
— Пусть тебе приснится хороший сон, Кейси, — прошептал Майкл.
— Спокойной ночи, детка. Поцелуй за меня Мистера Кролика. — улыбнулся Мэтью. Затем повернулся к Майклу: — Я готов.
Несколько эскизов стояли на мольберте, другие лежали на полу. Мэтью молча переходил от одного к другому и внимательно рассматривал каждый.
— У вас хороший глаз, — сказал он Майклу. — Они действительно замечательные. Это, возможно, лучшее, что она сделала.
— Интересно, — задумчиво спросил Майкл, — вы чувствуете то же самое, что и я? Ветер, шум моря, шторм?
— О, безусловно. Я могу точно представить, что чувствовала Ханна, когда рисовала эти эскизы.
— Как ей это удается?
— Талант, — кратко ответил Мэтью.
— Несомненный талант. А она утверждает, что это просто хобби, — покачал головой Майкл.
— Куин никогда не поощрял ее увлечение. Я даже думаю, что сознательно преуменьшал его. У Ханны была близкая подруга, Tea, она была просто помешана на искусстве, ничего другого для нее не существовало. — Мэтью сделал многозначительную паузу. — Куин быстро сообразил, что у Tea склонность витать в облаках и она не замечает, что творится вокруг нее. Живопись для нее стала смыслом жизни. Ханна много общалась с ней, но, слава Богу, она более жизнерадостный человек, чем Tea. Может быть, этот пример очень подействовал на Куина, и его опасения были не лишены оснований?
— Вы когда-нибудь видели, как Ханна работает? — поинтересовался Майкл. — Она обо всем забывает. Работа поглощает ее целиком. Но в другое время она прекрасно общается с людьми и видит все, что творится вокруг. Вот почему ей удается услышать и передать завывание ветра, и соленый привкус морских брызг, и…
Мэт продолжал скрупулезно изучать очередной эскиз, Темные тучи заполнили небо, сердитые волны обрушивались на берег, и одинокие, но самоуверенные чайки гордо расхаживали по песку.
— Эта картина, например, многое говорит о Ханне. Несмотря на то что она прекрасно передает чувство одиночества, которое, увы, весьма хорошо знакомо ей, все равно ее взгляд на мир остается позитивным. Она хочет убедить всех в том, что преодолеет все трудности и пойдет дальше с улыбкой на лице.
— Если она продолжит в том же духе, — сказал Майкл, — представляю, какие шедевры она создаст! Вчера она трудилась над одним эскизом, и ее карандаш просто летал по бумаге! И она все время что-то напевала.
— И это, без сомнения, был Шон Майклз, — улыбаясь, прокомментировал Мэт.
Неловко кашлянув, Майкл кивнул:
— Да, Шон Майклз.
Мэтью как-то странно посмотрел на него.
— Наверное, вам не нравится эта музыка? Но она помогла Ханне выжить. Ее жизненный путь отнюдь не усыпан розами.
Ханна вошла в комнату и услышала последние слова брата. Она так посмотрела на него, что он готов был провалиться сквозь землю.
— Почему-то мне кажется, что вы тут сплетничаете про меня? И к тому же критикуете мои работы. И я готова поспорить…
— Ханна, дорогая, — перебил Майкл, — мы только говорим, что ты должна больше времени уделять творчеству.
— Майкл. — Она передразнила его менторский тон. — Ты заключил союз с моими занудными братьями?
Он рассмеялся и обнял ее за плечи.
— Глупышка! Мы с тобой, Ханна, а не против тебя!
— Да, — подтвердил Мэт. — Мы на твоей стороне. Ты должна рисовать. Для тебя это так же естественно, как дышать. Ведь правда?
Она метнула на брата острый взгляд.
— Мне кажется, ты меня с кем-то путаешь. Я люблю рисовать, но не до такой степени, как Tea.
— Но когда ты рисуешь, — настаивал Майкл, — ты так поглощена этим…
— Иногда.
— Ты не могла не рисовать в ту ночь…
— Просто больше нечего было делать, — перебила она. — Снаружи бушевал шторм, и у меня был подходящий объект. Я не могла не воспользоваться возможностью…
— Ты хотела рисовать! — продолжал настаивать он.
— Хорошо, хорошо, Майкл. Но может, у меня руки чесались, до того мне хотелось порисовать именно тебя.
— Ты будешь продолжать работать над этими рисунками, Ханна? Или вновь придумаешь отговорку?
— Я не собираюсь ничего придумывать, — бросила она. — Но я просто хочу все сделать сама! Мне не нужны старшие братья или некоторые умные дяди, которые бы руководили моей жизнью!
— Мы и не думаем руководить тобой, — спокойно возразил Мэт. — Я по горло занят своими проблемами, чтобы заниматься еще и твоими. Но я хочу, чтобы ты поняла: эти рисунки превосходны! Я говорю так не потому, что ты моя сестра и я хочу сделать тебе приятное. Ты не должна прятать их, Ханна!
Резко повернувшись к Майклу, она спросила:
— Ты считаешь, я недостаточно усердна? Ты намекаешь на то, что я не отдаю себя целиком? Он улыбнулся:
— С меня хватит, я уже натворил дел сегодня утром. Мне лучше помолчать.
Сердито и вместе с тем с болью она воскликнула:
— Но я хочу правды!
— Я уже сказал: эти эскизы почти закончены! Ты должна послать их на выставку. Откладывать это — совершенная глупость.
— Именно это я и хотела узнать.
— Попроси Таннера, и он повесит их в своем офисе, — вдруг предложил Мэт. — Получилась бы маленькая выставка.
— Я ведь только что сказала, что хочу сделать все сама.
— Ну что ж… — проворчал Мэтью.
— И вообще, вы оба мне надоели!
Майкл безучастно вертел в руках стеклянное пресс-папье.
— Знаешь, сестричка, — сказал Мэт, улыбаясь, — ты иногда можешь быть такой же упрямой, как Маркус. Правда, ему до тебя далеко.
— Дуралей, — выдохнула она, одаривая его улыбкой.
— Ты права, — согласился он. — И поэтому мне пора идти к Эмили и сменить ее. Увидимся за ужином?
Взглянув на Майкла, она ответила:
— Может быть, я чуточку задержусь.
Пока Ханна укладывала детей спать, Майкл размышлял о том, что не должен больше уклоняться от
