потом я поеду домой.
Она уехала около полудня, но прежде Селия заставила ее съесть яичницу, поджаренный кусок хлеба и выпить две чашки горячего чая с медом.
По дороге домой Шей неоднократно пыталась определить состояние своего здоровья, но так и не смогла этого сделать. Ясно было одно – это не просто тяжелое похмелье, а нечто более серьезное. Наконец она плюнула на все и решила постараться забыть все, что с ней произошло в доме Джона и Селии. Она возвращалась к привычной жизни, которая была такой суматошной, что отнимала у нее все свободное время и почти все силы. Иногда у нее возникали мысли о Яне, но это не доставляло ей ничего, кроме ощущения боли. Поэтому она решила не терзать себе душу и никогда не думать о нем.
Со временем Шей убедила себя в том, что уик-энд прошел просто превосходно. Пока никто из художников не предлагал ей позировать, она всецело отдалась работе в своей галерее.
Хозяин галереи Хэнс Вандивер, холеный мужчина с изысканными манерами, был очень доволен этим обстоятельством.
– Будь осторожна, – предупредил он, помахав перед ее лицом своим тонким пальцем, – а то я передам тебе всех самых трудных клиентов.
Она работала в магазине при галерее вот уже около трех лет, но почти ничего не знала о Вандивере. Ей было известно только то, что он жил один с четырьмя кошками, к которым относился так, как другие люди обычно относятся к своим детям. Если у него и была какая-то привязанность в жизни – мужчина или женщина, – то он никогда не упоминал об этом. Что касается Шей, то подобные отношения ее вполне устраивали, и она не задавала вопросов о его личной жизни. Он был предан своему делу, работал очень много, как фанатик, а его мастерская всегда была образцом чистоты и аккуратности.
Именно его строгие требования наводить чистоту и порядок в магазине были причиной того, что Шей сейчас стояла на верхней ступеньке высокой лестницы, вытирая пыль с полок, сметая ее с недорогих репродукций картин Стабена и Лалика, с маленьких фигурок из стекла. Была уже середина августа. Прошло почти шесть недель с того памятного ей уик-энда, который она провела в летнем доме своей матери и ее мужа. Хотя днем было все еще тепло, утренняя прохлада свидетельствовала о том, что осень не за горами.
Шей почти каждую неделю разговаривала с матерью по телефону. Совсем недавно Селия позвонила дочери и сообщила ей, что они с Джоном снова были в Трентоне.
– Мы провели несколько дней в нашей хижине.
– Я очень рада за тебя, – сказала Шей. – Ваш домик действительно очень хорош.
– Недавно звонил Ян, – продолжала мать. – Он рассказал, что тогда успел в церковь до начала утренней молитвы, но сломался кондиционер, в церкви было жарко, и из-за этого проповедь получилась не такой, как ему хотелось. Он очень сожалел, что ему не удалось подготовиться к ней в то утро как следует.
Шей в ответ весело рассмеялась, но не потому, что ей было смешно, просто она почувствовала, что должна была это сделать. Она с удивлением отметила про себя, что упоминание его имени вызвало в ее душе своеобразную смесь противоречивых чувств – печали и радости.
Она закончила протирать последнюю фигурку из стекла – небольшого слоненка – и, поставив его на полку, стала спускаться. В этот момент прозвучал звонок, возвестивший о том, что в магазин пришел покупатель.
– Я сейчас подойду! – крикнула она.
– Не надо спешить, – раздался до боли знакомый голос.
Услышав его. Шей разволновалась так, что едва не свалилась с лестницы. Ей пришлось постоять несколько секунд, и только потом она осторожно спустилась и посмотрела в сторону двери.
На пороге стоял Ян, и Шей чуть не заплакала от радости. Он был одет в серые слаксы и спортивную рубашку, на плечи была наброшена легкая куртка, на ногах были черные кожаные туфли.
Ян пристально смотрел ей в глаза, не отрываясь ни на мгновение. Ей показалось, что он поймал ее в свои сети и не хочет отпускать.
– Привет, Шей, – сказал он наконец.
– Что ты здесь делаешь? – вместо приветствия спросила она, подходя поближе. По странному стечению обстоятельств именно эту фразу произнес он в то утро, когда обнаружил ее в своей постели.
Он пожал плечами, и на его, губах появилась едва заметная улыбка.
– Я подумал, что могу угостить тебя чашечкой кофе.
Глава 5
Ее сердце наполнилось невыразимым ликованием и стало биться так часто, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Что происходит? Ведь у нее было немало причин ненавидеть его. Она могла вспомнить те насмешки, которым она подверглась в тот уик-энд, она считала его ханжой, самодовольным и слишком нетерпимым. Но тем не менее у нее пересохло во рту, а руки и ноги предательски дрожали, да так сильно, что она боялась упасть. Почему это происходит? Почему она не может отвести взгляд от его небесно- голубых глаз? Почему она радуется, вместо того чтобы, сохраняя спокойствие, отомстить ему немедленно за все унижения?
«Не будь дурой, Шей, – уговаривала она себя. – Хватит того, что с тобой уже случилось». Она взяла себя в руки и вымучила из себя равнодушную улыбку, направляясь к нему:
– И ты приехал сюда из…
– Из Бруксайда, – подсказал он.
– Ах да, из Бруксайда. Ты хочешь сказать, что приехал сюда из Бруксайда, чтобы угостить меня чашкой кофе?
Он снова улыбнулся, на этот раз более широко. Ему всегда удавалась обезоруживающая улыбка.
– Меня замучила жажда. Во сколько ты заканчиваешь?
