Он запечатлел на ее губах легкий поцелуй. Дыхание ее стало прерывистым, когда он немного отодвинулся и взглянул на нее. Она судорожно сглотнула.
– Я не должна была этого делать.
– Не должна, – согласился он.
Он поцеловал уголок ее губ, потом щеку, потом опущенные веки. Она задрожала, и эта дрожь была красноречивее всяких слов.
Ее ресницы дрогнули и поднялись, глаза стали огромными, в них плясали золотые искорки.
Ее кожа была теплой, согретой солнцем и такой мягкой под его пальцами. Он сделал глубокий вдох, чтобы унять бешено бьющееся сердце, и постарался улыбнуться. Но, судя по реакции Деборы, это у него не получилось.
– Дебора, мы не можем заниматься этим здесь.
– Разумеется.
Он заметил, что она не собирается ему помогать. Придется действовать самому. Она была слишком смущена, слишком подавлена случившимся.
Зак понимал, что здесь их может увидеть кто угодно, и не хотел вредить ее и без того испорченной репутации, после того, как она побывала в плену у команчей.
– Я отвезу тебя в тень, а потом поймаю твою лошадь.
Она мрачно посмотрела на него:
– Да.
Ему хотелось выть, такая была в ее взгляде тоска.
Он заколебался, но она положила руку в его протянутую ладонь, он поднял ее и усадил на свою лошадь. Дебора опустила обе ноги с одной стороны.
– Тебе придется ехать шагом, – сказал он. – Иначе свалишься. И держись за меня. Я не могу изображать из себя джентльмена, если хочу поймать твою лошадь до темноты.
– Я и не думала, что ты будешь изображать джентльмена. – Она пожала плечами.
Ее юбка была задрана до колен, грудь прижималась к его спине, когда она обвила руками его талию.
– Держись, – сказал он и пустил лошадь легким галопом.
Дебора еще крепче вцепилась в него. Уж лучше бы он оставил ее ждать на солнце, чем так мучиться. Желание его росло с каждой минутой.
Увидев, наконец, рощицу, Зак натянул поводья.
– Подождешь здесь, – сказал он.
Как только Дебора спешилась, перо на ее шляпке взлетело на ветру так резко, что Заку пришлось удерживать лошадь, чтобы та не пустилась вскачь.
– Сними это чертову шляпку, – сказал он, успокоив лошадь. – И зачем только бледнолицые женщины их носят?
– Чтобы привлечь внимание бледнолицых мужчин, – сказала она, снова напомнив ему мать, как и в первый день, их встречи.
Зак наклонился в седле, его глаза прищурились.
– А вы, мисс Гамильтон, внимание какого бледнолицего пытаетесь привлечь?
– Миссис Веласкес.
– Это пустой звук, и ты это знаешь. Он никогда не был твоим мужем, просто ты носишь его фамилию.
Его голос стал резким. Он не понимал, почему его так взволновал тот факт, что она не назвалась тогда женой Мигеля Веласкеса. Его также разозлило, что Декстер Даймонд обнял ее и поцеловал. Дебора пожала плечами:
– Но все же брак был законным.
– И тебя это вполне устраивает, да?
Он нахмурился.
– Никогда не думал, что ты такая жадная. Ты пустила корни на земле Веласкесов и не собираешься уезжать, да?
– Здесь речь идет о другом. По словам дона Франсиско, меня попросили остаться в интересах семьи.
Она отвернулась, ее глаза были холодными. Она развязала ленты на шляпке, сняла ее и оглянулась на него.
– Когда правительство изменило линию границы, у них возникла необходимость в получении американского гражданства, что стало возможным благодаря моему браку с членом семьи. На мне женились по расчету, мистер Баннинг.
– Мистер Баннинг. – Зак едва сдерживал гнев. – Если ты помнишь, мы были достаточно близки, чтобы так официально обращаться друг к другу.
