Суровый дворецкий налил Каре чашку кофе и встал у буфета, ожидая дальнейших приказаний.
— Благодарю вас, Коллинз. Мы обслужим себя сами, — сказал Алекс.
— Как прикажете, милорд, — ответил Коллинз с поклоном.
— Начнем? — Алекс указал на буфет, заставленный изумительными творениями кухарки.
Но Кара, завидев Алекса, потеряла аппетит. Желудок свело. Но она склонила голову, вежливо соглашаясь, и встала, чтобы положить себе что-нибудь.
Он последовал за ней, держась слишком близко, чтобы она чувствовала себя спокойной. Дерзость этого человека не имеет границ!
В попытке избежать его тревожащей близости, она не глядя наложила еды на блюдо и поспешно вернулась к столу.
— Проголодались, а? — спросил он шутливо.
Проигнорировав его замечание, Кара отвела взгляд и начала разбираться с изобилием пищи на блюде. Разделять его компанию было одно, но поддерживать разговор — совсем другое.
— Я счастлив, что мы одни, — сказал он тихим, вкрадчивым голосом. Она вскинула голову. — Расслабьтесь, я не имею намерения целовать вас, — произнес он с издевательской ухмылкой, — по крайней мере, не сейчас.
Кровь бросилась ей в лицо. Голос вернулся к ней, и, обращаясь к его галстуку, она сумела выдавить из себя:
— Сэр, вы придерживаетесь ошибочного мнения, если подумали хоть на минуту...
— Я думаю, — объявил он, наклонившись через стол и взяв ее руку, — что из всех женщин, которых я когда-либо видел, вы обладаете самой утонченной красотой. Синие глаза расширились в недоумении. Проведя по ее ладони указательным пальцем, он продолжал: — К тому же вы глубоко страстная женщина. И это качество, которым я восхищаюсь.
Она вырвала руку.
— Сэр! Вы заходите слишком далеко! Это даже не наглость!
Вспышка, казалось, не слишком его смутила. Он откинулся в кресле и скрестил руки на груди, изучая ее раскрасневшееся лицо.
— Исходя из вашего богатого опыта, какую линию поведения вы рекомендуете? — спросил он, приподняв черную бровь.
Она смерила его холодным взглядом.
— Я не имею намерения продолжать эту дискуссию. Ваше поведение скандально. Думаю, вам доставляет удовольствие шокировать меня, — сказала она резко.
— Зачем мне это?
— Не знаю. Наверное, вам доставляет удовольствие подвергать меня пытке.
— Мне доставляют удовольствие многие вещи, — заверил он ее с многозначительной усмешкой. — Но подвергать вас пытке не входит в их число.
— Я вас презираю!
— Однажды ночью вы этим, кажется, пренебрегли, — заметил он с коварной усмешкой.
Она сделалась еще краснее.
— Вы знаете, что воспользовались нечестным преимуществом. Я... я была не в себе.
— Пусть так. Я все же целовал вас.
Она открыла было рот для убийственного ответа, но тут двери распахнулись и вошел старый герцог.
— Доброе утро! — весело воскликнул он. Заняв свое место во главе стола, он нахмурился. — Что-то не так? — спросил он, заметив упрямое выражение на лице Карины. — Вам не нравится завтрак?
— Нет, — ответила Кара, избегая его взгляда. — Завтрак отличный.
Алекс улыбнулся. Той самой надменной, самодовольной улыбкой, которая вызывала в ней желание залепить ему хорошую пощечину.
Герцог недоуменно сморщил лоб, но затем переключил свое внимание на яичницу. Зловещее молчание повисло в воздухе. Наконец, не в состоянии более его выносить, Карина откашлялась и заговорила:
— Дядя Чарлз, я умираю от желания услышать все о ваших подвигах во Франции.
Герцог поперхнулся кофе.
— Прошу прощения?
— Алекс рассказал мне, что вы спасли от смерти вашу первую жену. Это так по-рыцарски!
Герцог бросил на сына укоризненный взгляд.
— Уверяю вас, я только упомянул об этом безрассудном подвиге. — Алекс поднял руки, как бы оправдываясь.
— И с большими преувеличениями, я полагаю. Моя милая Кара, у Алекса пристрастие к гиперболам. Вы не должны верить всему, что он говорит.
Она не собиралась оспаривать критику в адрес Алекса. Однако в реакции герцога ощущалось нечто большее, чем простая скромность. Ему было неловко. Заинтригованная, она спросила:
— А мой отец был во Франции с вами?
Он опустил взгляд в тарелку.
— Э... нет.
Лжец из герцога был совершенно никудышный. Она сразу же поняла, что ее отец был во Франции. Зачем вся эта таинственность? В чем тут дело? Что за странное, загадочное семейство...
Сэр Чарлз отодвинул завтрак почти нетронутым и взглянул на свои карманные часы. Поднявшись с кресла, он обратился к сыну с мрачным выражением лица.
— Могу я переговорить с тобой в кабинете, Алекс?
Алекс послушно склонил голову и проследовал за отцом. Карина испустила вздох облегчения и вновь взяла вилку. Наконец она может что-то съесть в спокойной обстановке.
После завтрака Карине сообщили, что тетя Генриетта лежит в постели с жестокой мигренью, поэтому она решила обследовать дом самостоятельно. Пройдя по длинному мраморному холлу, она узнала справа дверь в библиотеку, а налево — в комнату для чаепитий. Но куда ведет дверь прямо впереди?
Подойдя поближе, она услышала голоса за дверьми. Сэр Чарлз и Алекс. Очевидно, это кабинет. Она повернулась было, чтобы проверить следующую дверь, когда отчетливо услышала свое имя. Она прижала ухо к злосчастной двери, пытаясь подслушать разговор.
— Она ничего не знает, — говорил Алекс.
— Да, но она не дура, — отрезал герцог. — После твоей глупой похвальбы и идиотской обмолвки Генриетты она непременно что-то заподозрит. Зачем было упоминать о Франции?!
— Это совершенно безобидное замечание. Любой мог бы ей сказать. Стоило только ей спросить про портрет. Так или иначе, это почти все знают. Ну, были вы во Франции или нет, какое это может иметь для нее значение? Что она может выяснить?
— Она может выяснить роль ее отца! Напоминаю тебе, что она это почти сделала.
— Все это в прошлом теперь.
— Тем не менее я не хочу, чтобы она что-нибудь об этом узнала! Я не готов этим рисковать, а ты?
Алекс тяжело вздохнул.
— Послушай, отец, она-то имеет право знать.
Тут позади нее кто-то довольно громко откашлялся. Отпрянув от двери, она круто повернулась и оказалась лицом к лицу с непроницаемым дворецким. Конфуз ее не знал границ.
— Могу я помочь? — осведомился Коллинз сухим снисходительным тоном.
Кара покачала головой.
— Нет, я просто... э-э...
— Подслушивала? — подсказал он.
Она покраснела до корней волос.
— Мне было нужно... то есть я искала, куда... гм... ведет эта дверь, — пробормотала она. — Видите ли, я осматриваю дом.
