Они отдыхали на его террасе. Солнце уже село, но было еще светло. На жаровне поджаривались бифштексы. Время от времени жирный сок капал на раскаленные угли — раздавалось громкое шипение, и вверх поднимался столб ароматного дыма. Кэт почти всю дорогу молчала, пока они летели обратным рейсом в Сан-Антонио. Когда Алекс предложил купить чего-нибудь съестного и устроить обед у него дома, она равнодушно согласилась. Чувствуя, что ей необходимо побыть наедине с собой, он не особенно донимал ее разговорами и задал вопрос только сейчас.
Кэт отхлебнула содовой, затем вздохнула и, откинув назад голову, уставилась в лиловую синеву неба.
— Не могу поверить, что все позади. Я думала, что буду чувствовать гораздо большее… облегчение, что ли. Нет, я, конечно, чувствую, — поспешила добавить она, — но никак не могу забыть, как он на меня кричал.
— Кэт, это всего лишь пустые угрозы. Тебе больше нечего бояться. После того, что мы сегодня услышали — а практически это было признание вины, Поль Рейес уже никогда не выйдет из заточения. Министерство юстиции займется расследованием его деятельности за последние несколько лет. Уверен, он каким-то образом связан с теми несчастными, которым были пересажены сердца и которые затем умерли. Если его вина будет доказана, вероятнее всего, его признают недееспособным и не будут судить. Но, если его состояние когда-нибудь улучшится и суд все-таки состоится, ему, безусловно, грозят суровый приговор и пожизненное тюремное заключение. В любом случае тебе уже нечего опасаться с его стороны.
— Я не столько боюсь его, Алекс, сколько жалею. Он, должно быть, очень сильно ее любил.
— Так сильно, что размозжил ей череп?
— Вот именно, — серьезно ответила она на его саркастический вопрос. — Когда он прижал руку к моей груди, я увидела в его глазах больше боли, чем ненависти. Неверность жены разрушила его как личность. Рейес не был самим собой, когда замахнулся этой бейсбольной битой. Он убил Джуди, но вместе с тем продолжает любить ее и тосковать о ней. Может быть, именно поэтому…
— Что?
— Да нет, ничего. Сумасшедшее предположение.
— Ну, раз начала, так говори.
— Может быть, поэтому он и дал согласие на то, чтобы ее сердце было передано для трансплантации. Он убил Джуди, но в глубине души не хотел ее смерти.
— Тогда почему он пришил тех троих, чтобы остановить ее сердце?
Она слабо улыбнулась ему и пожала плечами. — Да, это существенный пробел в моей теории. Я же говорила, что предположение сумасшедшее.
Алекс резко убрал ноги с шезлонга и сел прямо, глядя ей в лицо.
— Знаешь, в прошлой жизни ты, наверное, тоже работала в полиции, Кэт Дэлани. У тебя способности к дедуктивному мышлению. — Он заглянул ей в глаза. Его голос понизился до интимности. — Я рад, что у тебя все закончилось.
Кэт глубоко вздохнула и сделала медленный выдох.
— Я тоже.
— Пошли ужинать?
— Да. Я умираю от голода.
Ужин утолил ее голод. Жаль, что нельзя также быстро заставить себя забыть все плохое. Сцена в больнице для душевнобольных надолго останется в ее памяти.
Миссис Рейес-Данн была в расстроенных чувствах. Плача, она созналась, что солгала насчет газетных вырезок, ей доводилось видеть их раньше.
— Я стирала белье Поля и наткнулась на них в его чемодане, — призналась она. — В тот момент я понятия не имела, откуда он их взял, потому что они были не из газет штата. Но я так это и не выяснила. Чем меньше разговоров о пересадке сердца, тем лучше. Видите ли, некоторые члены нашей семьи были так же недовольны им за то, что он отдал сердце Джуди для пересадки, как и за то, что убил ее. А некоторые рассудили, что она сама виновата. Мужской шовинизм, вы же знаете.
Кэт и Алекс понимающе кивнули.
— Его жену застали в постели с другим, поэтому ее убийство сочли оправданным. Но изъятие ее органов, вместо того чтобы похоронить тело целиком, противоречит нашим религиозным и культурным традициям. — С каждой минутой ее печаль все возрастала. — Может быть, если бы я попыталась что-либо выведать у Поля, когда нашла эти газетные вырезки, вам не пришлось бы выдерживать все это, — сказала она Кэт. — Если бы я раньше поняла, насколько Поль безумен, те трое остались бы живы. Я знаю, что побудило его убить Джуди, но не могу поверить, что мой брат мог хладнокровно убить совершенно незнакомого ему человека.
— Но он каждый раз вновь и вновь убивал Джуди, а не других людей, — напомнил ей Алекс.
— Я это понимаю. Но все равно мне трудно поверить, что Поль способен на такое.
И Кэт и Алекс старались ее успокоить, но безуспешно. Как и они, она понимала, что ее брат будет упрятан в сумасшедший дом до конца своих дней. Он никогда не оправится от неверности своей любимой Джуди. Его дочери вырастут без обоих родителей и вечно будут носить на себе печать проклятия из-за преступления отца.
Кэт знала, как это тяжело. Ее сердце сжималось от жалости к девочкам, которых она никогда не видела.
Они с Алексом приступили к обеду, наслаждаясь бифштексами, запеченным картофелем, салатом и пирогом с орехами, выбранными Кэт в супермаркете.
Спустя некоторое время Алекс отодвинул пустую тарелку и откинулся назад на спинку стула, вытянув вперед длинные ноги.
— А знаешь, что меня в тебе больше всего восхищает?
— Количество еды, которое я могу умять в один присест? — пошутила она, поглаживая себя по наполнившемуся животу.
— И это тоже, — широко улыбнулся он. — Для такой худышки, как ты, это действительно немало.
— Благодарю, сэр, — протянула она. — Не помню, чтобы мне когда-нибудь делали такой комплимент. Когда его смех иссяк, он снова стал серьезным.
— На самом деле я собирался сказать, что меня больше всего восхищает твоя смелость. Сегодня, когда Рейес до тебя дотронулся, ты даже не сдвинулась с места. Это могло кончиться… — Он покачал головой. — Любой на твоем месте струсил бы. Я никогда не знал ни одной женщины — и чертовски мало мужчин, — которые могли бы сравниться с тобой в храбрости. Я говорю это серьезно, Кэт.
С отсутствующим видом она воткнула вилку в остатки своего пирога.
— Алекс, я совсем не храбрая.
— Не правда.
Она положила вилку и посмотрела на него.
— Я трусиха. Если бы я была смелой, мои родители не умерли бы.
Он вскинул голову.
— С чего ты взяла?
Кэт никому не рассказывала, что случилось на самом деле в тот день, когда школьная медсестра привела ее домой раньше обычного, — ни сотрудникам органов опеки и попечительства, ни экспертам, которые пытались определить, насколько случившееся повлияло на маленькую Кэт Дэлани, ни кому-либо из ее приемных родителей, ни Дину. Никому.
Но сейчас она почувствовала неудержимое желание поделиться с Алексом и облегчить свою душу.
— Все случилось не совсем так, как я тебе рассказывала, — тихо начала она. — Медсестра рано привезла меня домой. Странно было видеть машину моего отца на дорожке перед домом. Обычно в это время дня он был на работе. Отец редко брал выходной, даже по субботам и воскресеньям. Дело в том, что ему приходилось работать сверхурочно, чтобы оплачивать мои счета за лечение. И все равно он влез в долги, и кредиторы требовали уплаты.
Я тогда не понимала всего этого. Такие слова, как вторичный заклад, арест имущества, дополнительное обеспечение еще не входили в мой лексикон. Но они частенько мелькали в приглушенных
