— Итак, лейтенант, мы вернулись к тому, с чего начали. Что вы намерены предпринять, чтобы найти его раньше, чем он разыщет меня?
— По правде говоря, мисс Дэлани, мы мало что можем предпринять.
— До тех пор, пока я не погибну в результате какого-нибудь странного несчастного случая, да?
— Успокойтесь, пожалуйста.
— Я совершенно спокойна. — Кэт встала, намереваясь уходить. — К сожалению, вы тоже.
Она не предполагала, что Хансейкер способен двигаться с такой скоростью. Он чуть ли не выбежал из-за стола и заступил ей дорогу.
— Признаюсь, ваше дело меня порядком озадачило. Но на данном этапе вашей жизни еще ничто не угрожает. Никакого преступления не совершено. И мы даже не знаем, имело ли оно место в каком-нибудь из тех трех несчастных случаев, ведь так?
— Не знаем, — нехотя согласилась Кэт.
— И все же я не хотел бы, чтобы вы ушли, думая, что я не принимаю вас всерьез. А если мы сделаем так: патрульная машина будет курсировать по вашей улице в течение ближайших недель и вести наблюдение за вашим домом?
Беззвучно рассмеявшись, она наклонила голову и помассировала себе пальцами виски. Нет, этот полицейский положительно не был способен ничего понять. Ее преследователь слишком умен, чтобы его можно было поймать с помощью курсирующей патрульной машины.
— Большое спасибо, лейтенант. Я буду признательна вам за любую помощь, которую вы мне окажете.
— Я здесь именно для того и сижу. — Его улыбка стала еще шире, грудь тоже. — Да что там, так оно и есть, может, кто-то просто пытается вас напугать. Действует вам на нервы, понимаете?
Кэт уже ничего не ждала от него, ей хотелось только как можно скорее уйти отсюда, поэтому она кивнула в знак согласия.
Уверенный, что решил ее проблему, лейтенант Хансейкер сделал галантный жест, открыв перед ней дверь.
— Позвоните мне, как только я вам понадоблюсь, слышите?
«Конечно, позвоню. И чем ты мне поможешь?» — цинично подумала Кэт.
— Спасибо, что приняли меня так быстро, лейтенант Хансейкер.
— Знаете, в жизни вы еще более хорошенькая, чем на экране телевизора.
— Спасибо.
— Э… прежде чем уйдете, я хотел узнать… Не каждый день у меня в офисе бывает знаменитость. Вы не могли бы оставить автограф для моей жены? Она будет просто в восторге. Напишите «для Дорис», ладно? И мое имя напишите, пожалуйста. Если, конечно, вам не трудно.
Глава 34
— Какого черта ты здесь делаешь?
— Жарю ветчину.
— Кажется, она уже подгорела. — Кэт, не найдя на его кухне специальных щипцов, вилкой поддела ломтик с раскаленной сковородки.
После приведшего ее в ярость посещения полицейского участка Кэт вернулась домой и переоделась. Она была слишком огорчена, чтобы думать о работе, поэтому позвонила Джеффу и предупредила его, что сегодня не придет. Ей нужен был выходной день, чтобы хорошенько все обдумать.
Примерно час или около того она размышляла о том, каким должен стать ее следующий шаг. Прежде чем план окончательно созрел в ее голове, она уже шла по супермаркету, толкая впереди себя тележку с продуктами. Кэт купила еду, чтобы приготовить завтрак человеку, которого якобы презирала.
— Надеюсь, тебе нравятся поджаристые. — Она выложила длинный ломтик ветчины на бумажное полотенце, где уже истекали жиром его собратья. — А как ты хочешь, чтобы я приготовила яйца?
— Как ты сюда попала?
— Через парадную дверь. Она была незаперта.
— О Боже… — Он поскреб затылок. — Видимо, я забыл проверить ее перед тем, как лечь спать.
— Видимо. Глазунью или омлет?
Не дождавшись ответа, Кэт бросила на него взгляд через плечо. У него был точно такой же вид, как и в то утро, когда она впервые его увидела, но сегодня на нем были надеты не джинсы, а короткие трусы. Кэт старалась не думать о том, как привлекательно он выглядит, как хорошо смотрится в проеме двери со всеми своими шестью с лишним футами поджарого мужского тела, еще не совсем пробудившегося от ночного сна.
— Глазунью иди омлет? — повторила Кэт. — У меня лучше получается омлет.
Он положил руки себе на бедра, туда, где заканчивались трусы.
— И по какой же такой причине ты явилась сюда ни свет ни заря, чтобы приготовить мне завтрак?
— Как только ты наденешь брюки и сядешь за стол, я все тебе расскажу.
Качая от изумления головой, он повернулся и вышел из кухни. К тому времени, как он вернулся снова, уже одетый в старенькие потертые джинсы и простую белую футболку, омлет был готов. Кэт налила им обоим по чашке кофе, поставила тарелки с едой на стол и примостилась на стуле, давая понять, что ему следует занять место напротив, на противоположном конце стола.
Алекс перекинул ногу через спинку стула и устроился на сиденье верхом. Отодвинув на время тарелку, он потягивал из чашки кофе, не сводя с Кэт изучающих глаз, вглядываясь в ее лицо сквозь дымку кофейного пара, — еще одно напоминание о том утре, когда они познакомились.
— Все это имеет какое-нибудь отношение к тому, что кратчайший путь к сердцу мужчины лежит через желудок? — поинтересовался он.
— Эта теория была разбита в пух и прах с изобретением готовых завтраков из воздушных хлопьев.
Алекс сначала фыркнул, затем от души расхохотался и, взяв вилку, принялся запихивать в рот омлет. С ломтиком ветчины он разделался в два приема, а апельсиновый сок и вовсе выпил залпом.
— Когда ты ел в последний раз? — спросила Кэт.
— По-моему, вчера я заказал себе пиццу, — немного подумав, ответил он. — А может быть, это было два дня назад.
— Весь ушел в работу?
— Гмм. Гренки еще остались?
Кэт положила в тостер два ломтика хлеба. Ожидая, пока они поджарятся и выскочат, она налила ему еще кофе. Обхватив пальцами ее запястье и запрокинув назад голову, Алекс пристально посмотрел на нее.
— Что, Кэт, внезапно захотелось семейного уюта?
— Не совсем так.
— В таком случае не прикажете ли рассматривать этот визит как акт благотворительности?
— Не думаю, что ты в ней нуждаешься.
— Мирная инициатива?
— Не надейся понапрасну.
— Стало быть, мне это дорого обойдется, верно?
— Верно.
— А я смогу расплатиться?
— Если ты не хочешь, чтобы твои фамильные драгоценности были облиты обжигающе горячим кофе, тебе лучше отпустить мою руку.
Его пальцы тотчас разжались. Кэт поставила кофейник на конфорку и принесла ему два готовых гренка, бесцеремонно бросив их на его тарелку.
